Блестящая девочка - Филлипс Сьюзен Элизабет

Кисеи вошла на кухню с мрачным лицом.

— Знаешь, я совсем потерялась. Это все равно, что… — И тут она увидела Джейка, облокотившегося о стойку…

Флер представила их друг другу. Джейк посмотрел па Кисеи сверху вниз, и его лицо расплылось в улыбке. Яркая маленькая Кисеи походила на детсадовский завтрак. А она закинула голову и Смотрела вверх; глаза ее стали совсем круглые и выпуклые, красные карамельные губки раскрылись. Флер почувствовала, как что-то вроде змеи сворачивается у нее внутри, что-то отвратительное, ужасное. Будто ей снова тринадцать лет, она выше всех ростом, неотесанная, неуклюжая, с локтями в синяках, с перевязанными коленками и с лицом, слишком большим для хрупкого туловища.

Кисеи улыбнулась сладкой, завлекающей улыбкой «как-тебязовут-морячок?». Грудь Джейка мгновенно выпятилась по-петушиному. Губы их двигались, но Флер понимала только, что они разговаривают, но о чем — понять не могла. Она видела лишь лицо Джейка со смешной улыбкой от уха до уха, как у подростка, и лицо Кисеи, с сюсюкающей улыбкой и глазами тинейджера. А потом Кисеи повернулась к ней, прошептала какую-то глупость насчет того, что она хочет взять у нее почитать книгу, и потащила Флер за руку в другую комнату.

Приведя подругу в спальню, Кисеи закрыла дверь и привалилась к ней спиной, зажмурив глаза.

— Тот самый, — вздохнула она, — и хорош и знаменит.

— У него зуб кривой, — резко бросила Флер.

— Ну, я думаю, остальное не кривое.

— Что ты хочешь сказать?

Кисеи медленно открыла глаза.

— Я хочу сказать, что тебе лучше избавиться от щенячьего выражения на лице, и немедленно. Или, клянусь Богом, Флеринда, я пойду вниз на кухню и заберу все тарелки, которые тебе одолжила.

— Не понимаю, про что ты говоришь.

Кисеи негодующе посмотрела на Флер.

— Я готова покончить с тобой навсегда. Ты только что отметила двадцатишестилетие. Ты уже достаточно взрослая, чтобы лучше себя знать. — Кисеи открыла дверь и вышла из спальни.

За исключением Флер, все, казалось, прекрасно проводили время.

Майкл приготовил устриц в соусе. Кисеи и Саймон сделали салат, Джейк изображал умелого бармена. Сначала Майкл и Саймон не обращали внимания друга на друга, но потом горячо заспорили о достоинствах блюд из бобов и кукурузных початков. Незаметно они перешли к обсуждению достоинств любимых ресторанов и договорились вместе пойти в не очень людные места, о которых оба слышали и которые специализировались на дичи. Кисеи попыталась перехватить взгляд Флер, чтобы поздравить ее, но та притворилась, что ничего не замечает. Тогда Кисеи сосредоточилась на Джейке.

Эта пара вела себя так, будто сто лет знакома, смеялась над самыми дурацкими шутками. Почему бы им не отправиться сразу в постель, не тратя времени на ерунду, подумала Флер.

Когда пришло время для десерта, она вынула торт, ею самой приготовленный: совершенно необыкновенный, с ореховой, кремовой и шоколадной прослойкой. Она много времени потратила на него, и торт получился слегка кривоватый, но зато невероятно вкусный: все без устали нахваливали его. Сама Флер едва сумела проглотить кусочек.

Потом все направились в гостиную, пить ирландский кофе. Кисеи уселась на кушетку, а Флер опустилась на пол, на подушки, чувствуя себя никчемной, никому не нужной и совершенно несчастной.

Что с ней происходит? Разве не она сама хотела, чтобы все было так, как есть? Любой вошедший сюда никогда бы не поверил, что Джейк попросил ее представлять его по каким-то скрытым причинам. Как жаль, что нельзя пригласить в гостиную весь город! Все слухи о них с Корандой умерли бы через тридцать секунд, Флер с трудом проглотила кусочек торта, но он застрял где-то внутри болезненным комочком. Она подняла глаза и увидела лицо Кисеи. Ее лучшая подруга, не сводившая с нее глаз, сочувственно улыбнулась, и Флер вдруг поняла, что надо делать.

Она потащила Кисеи к себе в спальню, в то время как мужчины заспорили о пяти лучших рок-н-ролльных группах.

— Прости, — сказала Флер, — я вела себя как ненормальная, сама не знаю почему. Кисеи, больше всего на свете мне сейчас нужно, чтобы ты была рядом со мной. Знаешь, я почти потеряла Оливию, моими клиентами хотят стать люди, с которыми я не собираюсь иметь дело. А он ничего не пишет… Совершенно ничего. Ни строчки за столько времени…

— Флер Савагар, твои глаза позеленели от дикой ревности. Я думаю, тебе давно пора как следует разобраться в своих чувствах к такому шикарному куску мужского тела, который сейчас сидит в гостиной.