Ключик к мечте - Неволина Екатерина

Ковалев отсалютовал мне и сказал, что непременно отбыл бы туда, но только в моей компании. Он вообще не теряется и в принципе мог бы понравиться мне, если бы мне вообще мог понравиться кто-то из одноклассников. Но, увы и ах, предпочитаю ребят постарше. На кишащую вокруг мелюзгу и смотреть без необходимости не буду.

— Ну как? — в кабинку заглянула мама, оценивая креативное, похожее на робу, платьице — длинное, но тем не менее выгодно скрывающее недостатки моей фигуры и подчеркивающее ее немногие достоинства. — В принципе хорошо, но, может, что-то понежнее?

— Нет, возьмем это, — твердо сказала я, и мама, привыкшая, что у меня не забалуешь, согласно кивнула:

— Впрочем, тебе действительно идет.

Кроме платья мы выбрали короткую юбку, а затем, побродив по этажам, обзавелись ветровкой, несколькими топиками, еще одним платьем, покороче, туфлями и новым бельем. Обычно я предпочитаю простое бесшовное белье спортивного типа, но тут наступила на горло собственной песне, выбрав кружевное — очень неудобное. Не знаю, как Милка носит все эти трусики-стринги, безжалостно впивающиеся в попу.

— Вот и ты стала совсем большая, — произнесла мама немного грустно, когда мы усаживались в такси, чтобы ехать домой.

Возраст для нее — больная тема. Еще бы: ей уже почти сорок, но я лично видела, как она расцвела от радости, когда однажды на улице какой-то незнакомый противный дядька походя бросил:

— Ой, какие милые сестрички!

Это о нас с мамой. Тут детектора лжи не нужно, чтобы понять что к чему, но она купилась и растаяла, как мороженое.

Мы вернулись домой. Предварительная часть подготовки почти завершена. Осталось еще одно… Но это — завтра.

Добиваться от людей того, чего хочешь — легко. Большинство из них можно взять на «слабо», остальных — на один из их недостатков, большей частью почитаемых самими объектами как достоинство.

Мысль, наверное, не новая, зато верная. И вот к ней маленькая, но не без художественного вкуса, иллюстрация.

* * *

— Ты когда-нибудь целовался? — Я уставилась на Ковалева, под моим взглядом все больше и больше наливавшегося краской. Прямо-таки не парень, а красна девица.

— Ну целовался, — произнес он, глядя себе под ноги и отчего-то сразу потеряв обычную бойкость, — а что?

— Врешь! — Я склонила голову набок, разглядывая его чуть оттопыренные уши.

— Не вру, — обиделся Ковалев.

— Докажи!

— То есть?!

Если он и до этого был весь красный, то теперь стал багровым — таким, что и закатное небо сдохло бы от зависти к совершенству этого цвета.

— Пойдем, — тратить время на слова казалось бессмысленным и тупым. Такие, как Ковалев, лучше понимают действия. Поэтому я взяла его за рукав и потащила прочь из школы в один укромный закуток, куда редко заглядывали без необходимости.

— Но сейчас же физика начнется… — пробормотал он, следуя за мной, словно овца на заклание.

— Ах, физика?! Ну как хочешь. Найду кого-нибудь другого. — Я резко выпустила его рукав и фыркнула — подумаешь, прилежный ученик! Благодарен должен быть за то, что я решила его осчастливить, а он «физика!»

— Эль, ну погоди, так же нельзя!..

Теперь уже он вцепился в рукав моей новенькой куртки.

— Нельзя? А как можно? — Я смотрела на него прищурившись, словно сквозь прицел снайперской винтовки. — Трусишь, да?

— Я… Нет. — Он сжал губы и, решившись, тряхнул головой. — Пошли.

Мы шли, не глядя друг на друга, стараясь не коснуться друг друга даже рукавом.

Почему я выбрала его? Потому, что с ним проще. Я заранее знала, что он сдастся. Тем более почему бы Ковалеву не принести хоть какую-то пользу, раз уж он запятнал себя полным отсутствием вкуса? Прямое свидетельство тому — что он пялится на меня.

Серое небо. Ободранная штукатурка, исписанная всякими «Миша + Лена» и «Коляныч фуфло». Я видела все это очень отчетливо, в мельчайших деталях.

Я развернулась к Ковалеву и уперлась спиной в стену, самой себе вдруг напомнив партизан перед расстрелом из какого-то фильма про войну.

— Ну, — нетерпеливо окликнула его я. — Ну же!

Его губы приближались к моим очень медленно. Ковалев закрыл глаза, а я, напротив, смотрела — внимательно, чтобы не упустить ни одну деталь. Вот наши губы встретились, и мне в рот толкнулось что-то мокрое. Было странно и немного противно. Вот и все, что называют великим чудом поцелуя, или Ковалев все-таки не умеет целоваться?