Наследство для двоих - Дейли Джанет

Бен нервно откашлялся.

– Мы ожидаем невесту.

Мужчина глядел на него пустыми глазами, наморщив лоб, словно не понимая, что понадобилось здесь этому незваному гостю. Затем заметил стоящую у ворот карету, обернулся и с сильным техасским акцентом крикнул в глубину дома:

– Бетти Джинн, карета приехала. У тебя там все готово?

Стоявшая в своей спальне Бэбс Торренс возбужденно повернулась к зеркалу, чтобы еще раз взглянуть на свое отражение.

– Неужели пора, мама? Я готова? Ничего не забыла?

Нет, все, что требовалось согласно старинной примете, было на месте: «что-нибудь старое» – оставшаяся от бабушки фата из брюссельских кружев, – «что-нибудь новое» – свадебное платье из белого атласа, – «что-нибудь взятое взаймы» – пара сережек с жемчугом и бриллиантами, одолженных у матери, – и «что-нибудь голубое» – лазурного цвета лента вокруг букета, который невеста держала в руках.

– Ты выглядишь просто чудесно, дорогая. Изумительно! – Бетти Джинн Торренс сделала служанке знак выйти из комнаты и только потом ответила на вопрос мужа: – Артур, дорогой, скажи им, что мы уже выходим. И прошу тебя, не волнуйся. Ты же знаешь, как краснеет у тебя в таких случаях лицо!

Не слыша ни слова из того, что говорила мать, Бэбс озабоченно разглядывала себя в зеркале. Атласное платье – настоящее, от Диора, – являлось верхом женственности. С кружевным воротом и вырезом в форме сердца, оно плотно облегало ее бедра, а затем плавно переходило в длинную юбку до пола.

– Мама, «веселая вдова» затянута слишком туго, – уже в пятый раз пожаловалась она, имея в виду одетое под платье сооружение, служившее одновременно бюстгальтером, корсетом и поясом для чулок.

– Чепуха! – отрезала мать, закалывая фату еще одной шпилькой, чтобы она крепче держалась, и в то же время мягко расправляя струящиеся по спине светло-пепельные волосы дочери.

– А я тебе говорю, что она мне давит. Я даже боюсь глубоко вздохнуть, иначе выскочу из нее.

– Милая, если ты еще в состоянии глубоко дышать, значит «веселая вдова», наоборот, затянута недостаточно туго.

– Если все это – сон, я бы хотела, чтобы меня кто-нибудь ущипнул, – заявила Бэбс, с громким шуршанием юбок отвернувшись от зеркала. – Даже не верится, что Дин Лоусон в самом деле женится на мне! Как ты думаешь, он меня действительно любит?

– Он на тебе женится, а все остальное не имеет значения, – резко бросила мать, но затем постаралась смягчить свою грубость улыбкой. – Он просто потеряет дар речи, когда ты войдешь в церковь под руку со своим отцом. А теперь скажи, помнишь ли ты то, что я говорила тебе о первой брачной ночи?

Бэбс кивнула, мечтая только об одном – чтобы мать не заводила снова этот разговор.

– Поначалу все это покажется тебе странным. Ты будешь чувствовать себя неловко, но… потом привыкнешь. Главное – не волнуйся. Я думаю, Дин ожидает, что ты немного поплачешь.

В дверях возникла фигура отца.

– Бетти Джинн, вас ждут.

Бэбс повернулась, радуясь тому, что матери пришлось умолкнуть.

– Есть чего ждать! – уверенно заявила Бетти Джинн, с гордостью глядя на дочь.

– Я готова. – Бэбс подхватила спереди свои юбки и поспешила к выходу, запечатлев по ходу поцелуй на раскрасневшейся щеке отца. – Поторопимся, папа, мы же не хотим опоздать!

Выйдя из коттеджа, она на секунду замерла, восхищенно разглядывая карету, убранную белоснежными цветами. На память ей пришел бал Конфедерации, ознаменовавший открытие сезона дебютанток в Хьюстоне. В тот вечер она впервые вышла в свет и познакомилась с Дином. Он был самым красивым на этом балу, и ей не верилось в свое счастье, когда Дин пригласил ее танцевать – и не однажды, а целых два раза. Только к концу второго танца Бэбс наконец узнала, что он был «тем самым» Дином Лоусоном, но тогда девушке не было дела до того, что родители только и мечтают выдать ее за богатого жениха. Бэбс уже была влюблена.

Она чувствовала себя, как Золушка, которая садилась в карету, чтобы отправиться на свою свадьбу с прекрасным принцем. Недоставало только хрустальной туфельки. С минуты на минуту она должна была стать супругой мистера Роберта Дина Лоусона-младшего.

Наконец карета остановилась, чтобы высадить свой драгоценный груз. Гости, сидевшие на стульях, расставленных ровными рядами на лужайке, встретили ее появление дружной овацией. По случаю торжества лужайка была превращена в настоящий сад. Огромные горшки с белоснежными азалиями соперничали с кадками, в которых росли цветущие розовые кусты, усыпанные крупными желтыми цветами. Разделяя несколько десятков стульев для гостей на две равные части, между ними бежала белая ковровая дорожка, ведущая к устроенному в бельведере импровизированному алтарю, также увитому белыми цветами.