Аромат колдовской свечи - Калинина Наталья Дмитриевна

Ника прошла к своему рабочему месту и, делая вид, что не замечает ни внезапно наступившей при ее появлении тишины, ни любопытно-настороженных взглядов сотрудников, наклонилась, чтобы включить компьютер.

– Опоздала, Болдырева.

Услышав голос главреда, девушка от неожиданности стукнулась затылком о столешницу и, зашипев от боли, вынырнула из-под стола.

– Зайди ко мне.

– Угу, – покорно промычала она и проводила взглядом удаляющуюся спину шефа. Едва тот вышел за дверь, Нику тут же обступили коллеги.

– Болдырева, что у вас там стряслось?

– Как это случилось, Ник?

– Бедный Стас… Почему он умер, Вероника?

– Ты видела, как это произошло?

От такого количества задаваемых одновременно вопросов у нее закружилась голова. Ника поморщилась и беззлобно обронила:

– Стервятники. Спасибо, что диктофоны не вытащили.

В другой ситуации шутка была бы воспринята и одобрена, но сейчас коллеги жаждали получить информацию, что называется, из первых уст. И неизвестно, что ими двигало больше: скорбь или профессиональный интерес. Игнорируя вопросы и возгласы, Ника протиснулась сквозь толпу сотрудников и вышла из комнаты.

В кабинете главреда кофейный дух смешался с устойчивым, въевшимся в стены и мебель табачным запахом. Сам шеф с неизменной сигаретой в пальцах просматривал материалы. И когда Ника вошла, он, не отрываясь от бумаг, будничным тоном, словно речь шла не о гибели сотрудника, произнес:

– Рассказывай, Болдырева.

– О Стасе?

– Ну о ком же еще. – Шеф наконец-то положил бумаги на стол и посмотрел на Нику удивленно, словно поражаясь ее непониманию. И так как та замешкалась с ответом, нетерпеливо поторопил: – Давай-давай! Мне нужно знать все.

«Мне нужна свежая и подробная информация!» – так обычно распалялся он на летучках. Ника вздохнула и, словно отчитываясь на утренней планерке, рабочим тоном рассказала все, о чем знала сама.

– Вот и все, – закончила она. – Что касается статьи, то напишу ее сегодня, материал у меня с собой. Единственное, надо бы скинуть фотографии с камеры Стаса на мой компьютер.

– Камера у тебя? – приподнял одну бровь шеф. И Ника призналась, что успела спрятать ее в свою сумку.

– Очень хорошо, – без эмоций одобрил главред. – Потом вернем ее жене Стаса. Она, кстати, сегодня с утра звонила: похороны – в пятницу. Мы, конечно, со своей стороны поможем…

Шеф, поджав губы, задумчиво повертел в пальцах новую сигарету, а затем, спохватившись, кивнул девушке:

– Иди, Болдырева. Статью принесешь позже.

Поднимаясь на свой второй этаж, Ника неожиданно услышала всхлипывания и неразборчивые бормотания, доносившиеся из курилки, расположенной под лестницей. Она остановилась и, перевесившись через перила, попыталась в подлестничном полумраке разглядеть того, кто плачет. Узнав секретаршу Валерию Сосновских, Ника торопливо сбежала по лестнице и растерянно остановилась перед девушкой.

– Лерка?

Выглядела Валерия не лучшим образом. Ее лицо, кукольной красоте которого Ника втайне завидовала, было покрыто неровными пятнами румянца, щеки – в грязных подтеках расплывшейся туши, покрасневшие от слез глаза опухли настолько, что превратились в щелки. В пальцах девушка сжимала тлеющую сигарету с выросшим столбиком пепла.

– Ну, чего пришла? Иди, куда шла! – истерично взвизгнула Сосновских и вытерла лицо ладонью.

– Ты плачешь… – развела руками Ника.

– А сама разве не ревела? – с вызовом вскинула голову Валерия. – Ты же ведь была с ним, когда все случилось!

Она бросила сигарету прямо на пол и, закрыв лицо ладонями, завыла. Ника, растерянно хлопая глазами, стояла перед плачущей девушкой, не зная, что сказать или что сделать. Да и какие тут могут быть утешения…

– Расскажи мне, как он умер? Что сказал перед смертью? Он вспоминал меня?! – отняв руки от заплаканного лица, неожиданно выкрикнула Лера.

Ника вздрогнула и неуверенно протянула:

– Ну-у…

– Нет, не надо! Не говори! Я не хочу слушать! Я не хочу слышать о том, что он умер!

И Валерия зажала ладонями уши.

– Лер, пойдем в туалет. Умоешься.

Ника подхватила девушку под локоть. Та, что удивительно, послушалась и, пошатываясь, словно тяжелобольная, побрела в туалет.

Возиться с секретаршей пришлось довольно долго, но в конце концов та немного успокоилась, умылась и нанесла на лицо тональный крем, замаскировавший красные пятна. Ника проводила секретаршу на рабочее место, заварила кофе и, поставив перед ней чашку, спросила: