Три метра над небом. Я хочу тебя - Моччиа Федерико

— Ничего особенного, он мне сообщил, что в понедельник мы не играем в бридж: что-то там случилось.

— Так даже лучше. Тогда можно на понедельник назначить кэйтеринг Манджили. Ну давай же, побыстрее, я жду тебя в гостиной.

Клаудио надел, наконец, рубашку и падает навзничь на кровать. Никогда еще дело не приобретало такой скверный оборот. Ну вот, теперь еще и бридж придется пропустить.

Это первое, что пришло ему на ум, что ж, от чего-то все равно пришлось бы отказаться. Он накидывает на шею галстук, поднимает воротничок рубашки и завязывает узел. А если у Пентези будут и супруги Аккадо? Черт, об этом-то я не подумал. А если олух Филиппо не просечет на лету? Он уже как будто слышит его голос: «Клаудио, что ты говоришь, я не посылал тебе никакого сообщения». В эту минуту Клаудио понимает, что совсем не хочет идти на эту вечеринку. Он затягивает на шее элегантный голубой галстук, подарок Раффаэллы. Смотрится в зеркало. И на какую-то долю секунды этот галстук кажется ему веревкой висельника.

7

Паоло смотрит телевизор и одновременно говорит по телефону: он растянулся на кровати, ноги его свешиваются на пол, а большим пальцем руки он перебирает кнопки пульта дистанционного управления в поисках чего-нибудь более интересного, чем собеседник, с которым он разговаривает.

— Ну, пока, мне надо идти.

— Куда ты?

Я впервые смотрю на него без улыбки.

— Прогуляюсь.

Он уже раскаивается, что задал этот вопрос, и пытается исправиться.

— Вторая связка ключей на кухне в шкафу, слева от двери, в глиняном кувшине.

Он всегда все уточняет. Потом он начинает объяснять тому, с кем разговаривает, что он сказал, кому и зачем. Я брат, вернувшийся из Америки. Я слышу его крик издалека:

— Нашел?

Я кладу ключи в карман и прохожу мимо него.

— Нашел.

Он улыбается мне. Уже собирается продолжить разговор по телефону, но вдруг прикрывает трубку левой рукой и говорит:

— Хочешь, я дам тебе машину?

Он говорит это озабоченным голосом, и видно, уже пожалел, что предложил: боится, что я соглашусь. Тяну с ответом несколько секунд. И наслаждаюсь. В конце концов, я его об этом не просил.

— Да нет, не надо.

— Ну о'кей, — он с облегчением вздыхает. Пронесло. Потом пытается хоть как-то поучаствовать в устройстве моей жизни: — Видел, Стэп? Я пригнал твой мотоцикл в гараж.

— Да, видел, спасибо.

Но жизнь мою не так-то просто устроить. Сажусь в лифт и спускаюсь в гараж. В глубине вижу торчащее из-под серого брезента, колесо. Я его узнаю. Мотоцикл далеко не новый, но еще живой, покрыт пылью, а на спидометре — огромная цифра. Движением тореадора сбрасываю брезент. Вот он, родимый. Синяя блестящая «Honda Custom VF 750». Глажу бензобак. Рука моя выписывает на пыли тонкий след синего цвета. Потом я поднимаю седло, присоединяю провода к аккумулятору и закрываю его. Сажусь. Вынимаю из куртки ключи и вставляю в замок зажигания. Рядом с мотором. Сверкает легкий брелок — он, приплясывая, то и дело касается холодного мотора. Тускло мигает красным и зеленым огонек зажигания. Аккумулятор разряжен. Пытаюсь ради шутки завести, но не могу. Правой рукой нажимаю красную кнопку: никакой надежды. Делать нечего. Надо толкать. Вывожу мотоцикл из гаража, он сильно наклонен к моему правому боку. Мышцы напряжены. Иду быстрее. Шум шагов сливается с шуршанием щебня, раз, два, три, все быстрее и быстрее. Выхожу со двора и толкаю мотоцикл по асфальту. Еще быстрее. Еще несколько шагов. Вторая скорость включена. Левой рукой отжимаю сцепление. Все, пора. Отпускаю сцепление. Мотоцикл резко тормозит. Но я толкаю его дальше. Он что-то бормочет. Отжимаю и снова отпускаю сцепление. Мотоцикл кашляет. Ну, еще разок, сильнее. Я вспотел. Последний толчок — думаю, последний. И в самом деле, мотоцикл вдруг заводится. Рвется вперед. Придерживаю сцепление левой рукой, а правой давлю на газ. Мотор оживает и рычит в ночи, на темной улице. Еще газу. Из глушителя вырывается старая гарь: двигатель прокашливается от прошлого, от долгого бездействия. Жму на газ. Сажусь в седло и включаю фары. Отпускаю сцепление и несусь навстречу ночному ветру. Пот высох от быстрой езды. Еду к Фарнезине. Проезжаю по виадуку. Не тормозя, ухожу на поворот. Чуть сбрасываю газ, чтобы вписаться в поворот, и снова поддаю. Мотоцикл заносит. Прибавляю газ, и он, как послушный конь, несет меня к мосту Милвио. Мимо проносится церковь, Паллотта, в которой было съедено сотни пицц, слева — Джанфорнайо и тут же — цветочный магазин. Блин, сколько же цветов было послано из этого магазина, там были самые лучшие скидки… столько цветов, самых разных, но все для нее, для нее одной. Не думать об этом, не хочу об этом вспоминать. Вон Пистола, торговец арбузами, читает что-то на своем мобильнике. Два раза сигналю, он смотрит на меня. Машу ему рукой, но он меня не узнает. Плевать, потом как-нибудь заеду к нему и напомню о себе. Жму на газ и уношусь дальше по темной улице. Е-мое, какой все-таки Рим красивый. Я по тебе скучал. Жму на газ еще сильнее и лечу по набережной Тибра. Виляю между машинами. Влево, вправо… Наконец, сбрасываю скорость и качусь вдоль обочины. Справа высятся сосны Форума. Несколько потаскушек греются около догорающих костерков. Толстые ноги плотно обтянуты узкими голенищами сапог. Одна из них — видать образованная или притворяется — читает газету. Громко смеется над идиотизмом какой-то статьи. Вполне возможно, это печальные новости, а она просто не поняла этого. Другая сидит на складном стульчике и ручкой быстро заполняет клеточки кроссворда. Либо пишет, что в голову взбредет, либо и вправду знает ответ.