Можно ли купить счастье? - Макмаон Барбара

— Извините. Я не искала выгоды. Я рада, что теперь могу создать такую семью, какую хочу.

Кэтрин отодвинула тарелку и выпрямилась.

— У Люка всегда были самые благоприятные условия. Несмотря на то, что его отец бросил нас, я и его дед сделали все, чтобы Люк ни в чем не нуждался.

— Я ничего о вас не знаю, — кивнула Линдси. — Вы любите сына, и не мне вам указывать, как следует проявлять свою любовь. Наверное, мне лучше обедать в своей комнате, чтобы вам не мешать.

— Хватит! — Люк хлопнул рукой по столу. — Линдси моя жена и будет обедать вместе со мной. Если кому и понадобится уносить поднос в комнату, то это, скорее, маме. Но не понадобится. Здесь умирает человек. Я хочу, чтобы его последние дни были счастливыми, и все для этого сделаю! Так что больше никаких ссор, оскорблений, инсинуаций. Обе ведите себя прилично, иначе пожалеете, видит Бог!

Линдси опустила ложку. Она перевела дух и твердо посмотрела на Люка.

— Люк Винтерс, ты говорил, что не любишь, чтобы тобой помыкали. В этом мы схожи. Я тоже не дам собой помыкать. Я нахожусь здесь ради тебя. Если тебе не нравится, как я себя веду, я уйду.

Люк схватил ее за руку и крепко сжал.

— Ты мне не угрожай. Я мигом срежу тебе фонды, так что у тебя не будет денег даже на завтрак.

Линдси подергала руку, но безуспешно.

— У меня есть немного денег в банке, и я не сомневаюсь, что смогу устроиться на работу и прокормить себя и Элли. Твои деньги нам не нужны.

— Тогда зачем ты здесь?

— Я сочувствую твоему желанию скрасить последние дни деда. Это больше, чем досталось Вилу.

— Кто такой Вил? — насторожилась Кэтрин.

— Ты делаешь это ради денег, — заявил Люк, и глаза его сверкнули.

— Нет, Люк. Я делаю это ради тебя.

— Кто такой Вил? — повторила Кэтрин.

В этот момент открылась дверь и вошла Марабель, держа в каждой руке по большому блюду — одно с нарезанным мясом, другое с рыбой.

Линдси едва ли запомнила, что было на обед. После того как им подали второе, они почти не разговаривали. Она беспокоилась об Элли. Еще нужно было перенести свои вещи от Люка. И выдержать процедуру знакомства с Джонатаном Балкомом.

Встреча прошла не так уж плохо. Больше всего Линдси боялась за себя: как она отреагирует на человека, косвенно виновного в смерти Вила. Но Люк взял ее за руку, сплел их пальцы и ввел в комнату деда, и она забыла о злости, которая охватывала ее при мысли о Джонатане Балкоме. Она и собственное имя-то забыла. Люк крепко держал ее за руку, и от этого ее тянуло к нему как магнитом. Было приятно, что они держатся за руки, как влюбленные. Он сильный, он заслоняет ее от страхов, которые сулит будущее. И он нежный, вон как хорошо позаботился о ее дочке. На миг Линдси захотелось, чтобы это была не игра, чтобы у них была настоящая семья и им не приходилось бы лгать умирающему.

Стоя чуть позади Люка у кровати больного, она увидела фигурку, затерявшуюся на огромном ложе.

— Джонатан? — негромко позвал Люк. Сиделка включила лампу, но так, чтобы свет не мешал больному.

Он поднял веки, и Линдси поняла, от кого у Люка темные глаза. Даже сейчас взгляд Джонатана оставался пронизывающим.

— Наконец-то заявился. Если я передал тебе бизнес, это не значит, что ты можешь скрывать от меня, что там происходит. Если вляпаешься в беду, мне же придется тебя выручать.

— Сейчас все дела в порядке. Я хотел познакомить тебя с Линдси.

Джонатан повернул голову и стал всматриваться в полумрак.

— Кто это?

— Моя жена Линдси. — Люк подтолкнул ее вперед и положил руку на плечо на случай, если она вздумает удрать.

— Здравствуйте, мистер Балком, — мягко сказала она.

— Ха! Официантка. Наконец-то ты ее ввел в дом.

— Вообще-то я студентка, если вам непременно нужно навесить ярлык, — твердо сказала она. — Почему члены вашей семьи выделяют работу именно официантки? Я еще работала в книжном магазине.

— И сейчас бы работала, если бы не этот дурак. — Джонатан перевел взгляд на Люка. — Говорил и скажу. Дурак и недоросль.

— Я-то думал, ты обрадуешься. Ты столько лет изводил меня требованием жениться. Вот я и женился.

— Джаннетт Салливан подошла бы больше.

— Нет, она больше устраивала тебя и мать.

— Итак, эта молодуха и есть та великая страсть, ради которой ты бросил все на свете? — Джонатан впился в Линдси испытующим взглядом.