Обманутая - Делински Барбара

– Она моя магь.

– Кажется, раньше тебя это не волновало.

Он мог понять ее горечь. Она видела его таким почти все свои шестнадцать лет.

– Тебе не все известно, Дебра, у каждой медали есть две стороны, – предостерег он ее. – Как-нибудь мы сядем и поговорим, но не сейчас. А пока мы должны сосредоточиться на том, чтобы помочь твоей бабушке.

Вздрогнув от этого напоминания, Дебра поспешно посмотрела на безжизненное тело Лидии. Затем она перевела взгляд на бутылочки с растворами для внутривенного вливания и на экран кардиографа, фиксировавшего сердцебиение Лидии.

– Я все это ненавижу, – прошептала она.

Кристиан обошел кровать и обнял ее за плечи, ничуть не смутившись, когда все ее тело напряглось.

– Я тоже. Но если это может ей помочь, кто мы такие, чтобы жаловаться?

Дебре нечего было ответить на это, но она продолжала оставаться напряженной. Через несколько минут он прижал ее к себе и опустил руку, но далеко заходить не стал. Он хотел утешить Дебру. Но и сам нуждался в поддержке. Лидия казалась еще более слабой, а кардиограф настолько часто издавал странные попискивания, что и его собственное сердце замирало. Она угасала. Он знал это с такой же отчетливостью, как тогда, когда жизнь Габи близилась к концу. Ее кожа тогда приобрела восковой оттенок, как и кожа Лидии сейчас. Кристиан задумался, протянет ли она ночь.

Лидия протянула ночь с четверга на пятницу и с пятницы на субботу без каких-либо видимых перемен. Если не считать краткого заезда к Лауре, чтобы вымыться и побриться, Кристиан не отходил от нее ни на минуту. Иногда он стоял рядом, иногда дремал в кресле. Когда они оставались одни, он тихо беседовал с ней, рассказывая ей все то, о чем молчал долгие годы. Ему хотелось верить, что она слышит его, хотя убедиться в этом у него не было никакой возможности. Она ни разу не открыла глаза и не издала ни единого звука.

К утру субботы у него уже не оставалось никаких сил.

– Поезжай домой, поспи, – умоляла его Лаура. – Я буду здесь, я заменю тебя.

– Нет, я останусь.

Она взяла руками его голову и заглянула в глаза с таким сочувствием, которого, казалось, он не заслужил.

– Она не поймет, что тебя нет.

– Я знаю. – Он обнял ее, ощущая себя менее несчастным, чем прежде. – Я хочу быть здесь, если она очнется.

– А если нет? – прошептала Лаура.

– Все равно я хочу быть здесь. Она была со мной, когда я появился на свет. Всю жизнь нам недоставало друг друга, но я хочу быть с ней, когда она будет покидать этот мир. Это все, что я могу сделать.

Лидия умерла в субботу днем, спокойно угаснув, так и не приходя в сознание. С ней были Кристиан, Лаура, Дебра и Скотт. Кристиан обнимал их, когда они плакали. Сам он не проронил ни единой слезы, но горе его было поистине глубоким.

Он столь же сильно страдал и все последующие дни. Он занимался организацией похорон, наблюдал за потоком людей, втекавших и вытекавших из дома, но ощущал себя отчужденным от всего этого. Он так давно не участвовал в ежедневной жизни Лидии. Ему это было известно не меньше, чем всем этим людям, которые приходили заплатить ей последнюю дань уважения.

Лаура ощущала глубину его горя и постоянно находилась рядом. Каждую ночь, когда Дебра засыпала, она пробиралась к нему в комнату и ложилась рядом. Они не занимались любовью, а просто лежали, обнявшись, и в темноте он говорил ей о своем горе.

– Я вернулся не потому, что моя душа смирилась, – говорил он ей страдальческим голосом. – Я вернулся из-за Джеффа и из-за тебя. Лидия не была нужна мне. А потом что-то произошло. Я почувствовал, что она так смотрит на меня, как будто видит меня впервые. После всех этих лет. И от этого мне стало так хорошо.

– Она была рада, что ты приехал, когда мы нуждались в тебе, – Лаура провела пальцем по его подбородку.

– Рада? Не знаю. Скорее удивлена. Но этого оказалось достаточно, чтобы у нее открылись глаза.

– Она любила тебя, Кристиан.

– Возможно.

– Ты не веришь? – Лаура подняла голову.

– Да нет. Все матери в каком-то смысле любят своих детей. Это не значит, что они им нравятся или что они испытывают к ним уважение. Меня мучает то, что мы с Лидией едва знали друг друга. Помнишь время, которое я проводил со Скоттом, когда над ним нависло обвинение в изнасиловании? Я делал это не потому, что он твой сын или мой племянник, просто он мне нравится. Он хороший парень. Понимаешь, я тоже считаю себя хорошим парнем. Но только моей матери никогда не довелось узнать этого.