Бархатистые прикосновения - Деверо Зара

Она сжала его пальцами и почувствовала исходящее от пениса тепло.

Тони протянул руку и сжал ее грудь. Соски были острые и твердые. Карен откинулась на спинку стула и, закинув ногу на ногу, сжала бедра, чтобы усилить давление на клитор.

Великолепный интерьер Блэквуд-Тауэрс оказывал на нее поразительное воздействие. Видимо, старинные стены пропитались запахом и энергией совокуплений, происходивших здесь на протяжении жизни многих поколений рода Бернет. В залах и покоях усадьбы стонали, извивались, кричали и корчились в экстазе не только супруги, но и тайные любовники. Буйства и порочные оргии прошлого таинственным образом запечатлелись в ауре замка, образы участников амурных интриг витали в воздухе. Перед мысленным взором Карен возникла вереница разгоряченных страстью людей в старинных костюмах и париках: они бегали, полураздетые, друг за другом среди книг и совокуплялись в самых бесстыдных позах.

Как же она сможет здесь сосредоточиться? Как ей работать, если в голову будут постоянно лезть подобные фантазии?

Голос Тони вернул Карен к реальности.

— Мне нужно тебе кое-что показать, — сказал он. — Это подлинные шедевры, гордость коллекции маркиза. Доступ к редким книгам имеет ограниченный круг лиц. Именно к ним и проявил живой интерес американский миллионер. Пошли!

Он извлек из кармана ключ от двери потайной комнаты, замаскированной под стеллаж с книгами. Специальное хранилище, в котором они очутились, отперев дверцу, выглядело довольно просто, единственным украшением его служило огромное зеркало в позолоченном обрамлении. Тони отпер маленьким ключиком ореховый шкаф, и взору Карен предстали полки, на которых лежали старинные рукописи и свитки. Тони взял с верхней полки пачку желтых листов и, положив их на столик из красного дерева, развернул, затаив дыхание.

Едва лишь Карен, дрожащая от нетерпения, взглянула на первый лист, с губ ее сорвалось изумленное восклицание:

— О Боже!

Глаза Тони злодейски блеснули, он улыбнулся.

— Я знал, что ты по достоинству оценишь эти вещи. Пожалуй, их автор проявил большую изобретательность, чем Джулио Романо, иллюстратор непристойных стихотворений Пьетро Аретино.

— С тобой трудно не согласиться, — сказала Карен, впившись взглядом в порнографические рисунки восемнадцатого столетия. Ей доводилось видеть аналогичные работы этого жанра и раньше, но, разумеется, не подлинники. — Это Хогарт? Джеймс Гилрэй? Или Томас Роулендсон? Нет, скорее, Джордж Крукшанк! — попыталась угадать она имя художника. От волнения у нее пересохло во рту. Иллюстрации были столь выразительны, что дрожь охватила ее с головы до ног.

— Неизвестный автор, пользовавшийся псевдонимом Дик Бедуэлл. Его настоящее имя не установлено и до сих пор является предметом жарких споров экспертов, хотя большинство из них в глаза не видели его подлинные рисунки.

Точность деталей была поразительна, максимально приближена к фотографической. На картинке, которую рассматривала Карен, под названием «Утренний туалет» была изображена лежащая на кровати молодая дама с широко расставленными ногами и задранной юбкой, из-под которой выглядывали ее половые органы, поросшие густыми курчавыми волосиками. Перед промежностью госпожи стояла на коленях служанка и самозабвенно ублажала даму руками и языком. Вторая служанка тискала ее груди с большими сосками.

Все трое были одеты в костюмы той исторической эпохи — домашние чепцы, платья с глубоким вырезом на груди, туго затянутые корсеты, пышные нижние юбки с кружевами, чулки на кружевных подвязках и туфли с массивными пряжками на высоких каблуках. Но самое главное — на них не было трусов, поскольку в ту эпоху считалось неприличным надевать мужскую одежду.

Художник мастерски изобразил лица натурщиц: похотливые пухлые алые губы, потяжелевшие от страсти веки, сладострастный взгляд служанки, устремленный в промежность госпожи, блаженство на лице юной развратницы. С особой тщательностью иллюстратор нарисовал клитор; видимо, художнику пришлось долго и внимательно изучать этот орган, прежде чем запечатлеть его на бумаге для потомков. Срамные губы, из которых торчал коралловый язычок, распухли и блестели от соков. За всем происходящим тайком наблюдал симпатичный молодой щеголь в пышном парике и кружевной сорочке. Укрывшись за портьерой, он расстегнул ширинку панталон и с плотоядной ухмылкой ублажал сам себя рукой.

По промежности Карен распространился жар, по бедрам потек сок. Подлинное искусство всегда возбуждало ее, но этот шедевр порнографии давних времен потряс ее до основания. Ей с трудом удавалось сдерживать себя, неконтролируемые низменные чувства грозили вырваться наружу в самой неприличной форме. К счастью, рядом с ней был Тони.