Ты, только ты - Филлипс Сьюзен Элизабет

Ее коротенькая эластичная юбочка ритмично двигалась из стороны в сторону, когда они поднимались по лесенке.

— Хочешь пива? — спросила она, когда они вошли в тускло освещенную просторную кухню, битком набитую бытовой суперавтоматикой, среди которой влажно поблескивал холодильник из нержавеющей стали.

Он покачал головой.

Свет мягко падал на ее безмятежно-спокойное личико. Она выронила из рук сумочку и сбросила туфельки. Не снимая школьного пиджака, забралась к себе под юбку, неловко приседая, сняла трусики. Они были светло-голубого цвета.

Она бросила их на белый кафельный пол.

— Хочешь тако-чипсов, жвачку или чего-нибудь еще?

— Чего-нибудь еще мне бы подошло.

Несколько секунд она пребывала в задумчивости, затем поманила его к себе. Он прошел следом за ней в огромную гостиную, заставленную светлой резной мебелью, над которой мрачно нависали картины в тяжелых позолоченных рамах.

— Папуля, должно быть, набит баксами, — растягивая слова, проговорил он.

— Мы, итальянцы, любим пожить широко. Хотите взглянуть на один из его пистолетов?

— В другой раз.

Она пожала плечами и двинулась дальше. В соседней комнате было темно. Она щелкнула выключателем. Блестящий черный стол хорошо гармонировал с шеренгой строгих книжных шкафов. В простенках между ними мерцали тела античных скульптур, накладные ставни надежно закрывали окна. Она остановилась возле кожаного дивана.

— Вы уверены, что не хотите чего-нибудь выпить, мистер Кэйлбоу?

— Уверен.

Она пристально посмотрела на него, затем медленно вскинула руку и потянулась к воротничку своей простенькой форменной блузки. Тонкие пальцы коснулись ряда блестящих пуговок. Она расстегивала их одну за другой.

— Как насчет того, чтобы избавиться от жвачки?

Надув губки, она подошла к столу, вынула изо рта влажный розовый комочек и, перегнувшись через ворох бумаг, прилепила его к стенке мраморной пепельницы. Блузка ее распахнулась, обнажив маленькую алебастровую грудь, похожую на перевернутое блюдце, — лифчика на ней не было.

Эластичная юбка протяжно скрипнула.

Она уселась на край стола и медленно сползла с него, раздвигая ноги. Пятки ее уперлись в ковер.

Он двинулся к ней, укоризненно покачивая головой:

— Ты очень скверная девчонка, не так ли?

— Угу. Я имею от этого массу неприятностей.

— Не сомневаюсь, что это так.

Он осторожно прикрыл ее груди ладонями, большими пальцами надавил на соски.

Ее руки скользнули вниз и замерли. Какое-то время она молчала, затем вздрогнула.

— Скажите, что я должна сделать?

— Похоже, ты и сама это знаешь.

— Прикажи мне, черт побери!

— Хорошо. Расстегни брюки.

— Вот так?

— Именно так.

— А теперь?

— Продолжай.

Ее дыхание участилось.

— Ты действительно большой. — Она выгнула спину. — Я начинаю бояться.

— Я начну очень легко.

— Правда?

— Обещаю.

— Это ничего, если будет немного больно.

— Я не хотел бы делать тебе больно.

— Ничего страшного. Правда-правда.

— Ну хорошо.

Он ощутил легкий аромат жвачки, ухватил девушку под колени и рывком посадил на крышку стола. Ее короткая юбка скомкалась, затем свилась в жгут. Резким движением большого пальца он раздвинул влажные губы, проник внутрь.

— Так не больно?

— О нет, нет! Что ты собираешься со мной делать?

Он сказал. Грубо. Напрямую.

Ее дыхание стало тяжелым, от щек шел жар. Форменный школьный пиджачок полетел в угол и повис на мраморном локте Афродиты. Подсунув ладони под голые крепкие ягодицы, он сдернул ее со стола. Она оплела ногами его торс, вцепилась ногтями в плечи. Хрипло дыша, он перенес ее на диван.

Ее блузка была распахнута, от жесткой курчавой поросли, золотившейся меж раскинутых ног, шел терпкий запах. Он задрожал от возбуждения и потянул ее к себе. Она с неожиданной силой оттолкнула его.

— Разве ты не отшлепаешь меня прежде?

Он застонал.

— Ну так как? — повторила она.

Он уступил.

— Ты разве ведешь себя плохо?

— Мне нельзя привозить в дом никого без разрешения родителей.

— В таком случае я должен тебя наказать.

— Нет, нет, не надо! — От возбуждения она зажмурилась.

Он пришел в ярость, у него пропало настроение продолжать игру. Резким, грубым движением он перекинул ее через колено и задрал юбку. Голые, бесстыдно выпяченные ягодицы порозовели от первого шлепка.