Управление - Колесова Наталья Валенидовна

— Ясно, — сказал командор, не отрывая глаз от экрана. — Минуту.

Действительно через минуту он встал и исчез в темном проеме дверей. Карен прислушалась. Судя по всему, квартира была большой. Слишком большой для одного человека. Он что здесь, приемы устраивает? Карен стянула туфли и откинулась на спинку сиденья. Прислонилась затылком к упругому валику кресла. Закрыла глаза. Перед глазами плыли круги. Она прижала пальцы к векам и встрепенулась.

— Ох…

Командор молча придвигал к ней столик с разогретым ужином: хороший кусок пиццы, аппетитно пахнущее мясо, спагетти с соусом. Карен открыла рот — сама не зная зачем — протестовать или благодарить. Спешите видеть! Командор — самолично! — накрывает стол для младшего офицера Управления. Командор уже садился за компьютер. Она решила повиноваться его молчаливому приказу. Прикончив мясо и пиццу, обнаружила в кружке вместо кофе нечто алкогольное. Командор тут же отреагировал на ее заминку — как будто наблюдал за ней. Или наблюдал?

— Это коньяк. Пейте.

— Я…

— Потом ляжете на диван и будете спать. Мне нужны ваши свежие мозги.

И коньяк с двумя часами сна, разумеется, их ему обеспечат. Ну-ну. Карен опрокинула кружку и перебралась на диван. Подушка пахла его одеколоном. Теперь она могла видеть часть экрана, остальное заслоняли плечо командора и его затылок. Интересно, что он сделает, если она протянет руку и проведет пальцами по этому затылку? Командор поправил лампу, чтобы свет не падал на нее, и сказал, не оборачиваясь:

— Закрывайте глаза. Спите, Эшли.

А где же сказка, рассказанная на ночь? Как она вообще может уснуть в его квартире, на его диване… рядом с ним? Да она глаз не сомкнет… Карен закрыла глаза.

Проснулась, как от толчка. Все было по-прежнему. Как прежде, светился монитор, полузакрытый силуэтом Холта — только командор теперь упирался лбом в скрещенные ладони. И часы показывали пять утра.

— Проснулись? — спросил командор. У нее что, дыхание изменилось? Карен села. За три часа она ни разу не шевельнулась, и теперь у нее затекли плечо и рука.

— Я почти закончил.

Не торопитесь, командор, мысленно разрешила она. Провела ладонью по примятым волосам, пытаясь вслепую привести их в пристойный вид.

— Ванная по коридору направо.

Карен злобно стрельнула взглядом в его спину. У него глаза на затылке? Или он наблюдает за ее отражением на экране?

Когда она вернулась, Холт сидел, откинувшись в кресле и закрыв глаза. Карен задержалась на пороге, не желая мешать его размышлениям. Что она здесь, в конце концов, делает? Она ведь выполнила его задание. Или предстоит следующее?

— Садитесь, Эшли, — сказал командор, не открывая глаз. — Вы действительно хороший аналитик. Кое-что не заметил даже я.

Она должна быть польщена. Она действительно была бы польщена, если б смогла до конца проснуться. Карен задумалась, должна ли сказать ему «спасибо». Думала так долго, что момент, естественно, был упущен.

— А человек, который готовил этот доклад… почему он его не закончил?

Командор потер пальцами переносицу. Раньше она никогда не замечала у него этого жеста усталости. Хотя… когда она видела его ночью? Так как он молчал, Карен сообразила, что не должна была задавать такого вопроса. Из соображений субординации или секретности.

И тут она крупно вздрогнула.

— Это Сандерс, да?

Пальцы командора последний раз сжали переносицу — и, опустив руку, он посмотрел на нее ясным внимательным взглядом. Осведомился:

— Это озарение или заключение вашего знаменитого аналитического ума?

— Поэтому он и не был закончен, — прошептала она. — Это вы дали ему такое задание?

— Ни я и никто другой. Это называется здоровой инициативой снизу, — произнес Холт с горечью. — Если бы он пришел ко мне… или к своему руководителю…

— Вы думаете?..

Командор молча ждал.

— Думаете, это не было самоубийством?

Холт помолчал. Когда заговорил, тон его был почти лекторским:

— Как вы знаете, у нас лучшие следователи. Лучшие в стране. А может, и в мире. Но всегда есть шанс, ничтожный шанс, что и они могут ошибиться.

— А если… Если смерть Сандерса все-таки не связана с его… личным расследованием?

— Но у нас, — он постучал пальцем по дискетам, — все равно остается это. Какого, скажите, черта он не пришел ко мне? Пусть сначала у него не было доказательств, он не был уверен до конца. Но позже?