Трудный выбор - Браун Сандра

– Придумай что-нибудь получше.

– Отлично! – Шелли резко обернулась. – Я не могу посещать твой курс после того, что произошло на днях. Мне не надо было позволять тебе целовать меня.

– Ты и не позволяла мне тебя целовать, тебе хотелось этого так же, как и мне. Именно так это и называется: мы целовались, и, кажется, с удовольствием это делали.

– Я… просто я… Да, мы целовались. Я хотела удовлетворить свое лю – бопытство. Вот и все. – Она лгала, выигрывая время, и он это понимал.

– Что же такого сделал с тобой твой муженек? Почему ты так боишься секса?

– Я не боюсь!

– Ты чего-то боишься.

– Ошибаешься.

– Тогда почему ты такая напряженная и скованная? Ты же знаешь, что я никогда бы не причинил тебе боли. Что сделал с тобой Дэрил Робинс, почему ты так настороженно относишься к мужчинам?

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой!

– Скажи мне!

– Он показал мне, какие вы бессердечные, эгоистичные, своекорыстные существа! – вскричала она, тяжело дыша от волнения.

Грант резко вскинул голову, словно получил удар справа в челюсть. На мгновение воцарилось напряженное молчание. Затем Шелли, видимо решившись, продолжила уже спокойнее:

– Его отец не стал помогать нам вопреки ожиданиям Дэрила. Чтобы как-то прожить, мне пришлось бросить учебу и пойти работать. Я работала в конторе, где вкалывала еще сотня таких же, как я. Начала простой регистраторшей и постепенно пробилась в машинописное бюро. На протяжении пяти лет я проводила по восемь часов в день, стуча на машинке и корчась от болей в спине. А возвращаясь с работы домой, покупала продукты, стирала, готовила, прибирала, а по ночам я печатала доклады Дэрила. И все это время: два года, пока он заканчивал подготовительное отделение, затем три года медицинского колледжа и один год ординатуры, – я ни разу не пожаловалась, просто выполняла обязанности жены. Неважно, что я превратилась в чертовски скучную особу, поскольку, кроме сплетен в конторе, мне не о чем было поговорить. Дэрил тоже работал – он учился. Надо отдать ему должное, его старания окупились: его пригласили в одну из крупнейших клиник города.

Она сделала паузу, переводя дух. – Однажды вечером я приготовила бефстроганов, одно из его любимых блюд. Он пришел, сел за стол и сказал:

«Шелли, я тебя больше не люблю. И хочу развестись». – «Почему?» – расплакалась я. «Потому что я тебя перерос. У нас больше нет ничего общего». Ну вот, теперь ты понимаешь, почему мне больше не нужны в жизни никакие сложности? Я не буду ничьей бесплатной служанкой и подстилкой. Я свободный и независимый человек. Мне ни к чему встряски и падения. Если бы ты не был тем, кто ты есть, если бы связь между нами не была и без того невозможна, я все равно не пустила бы тебя в свою жизнь!

Обессиленная, она упала в кресло, откинула голову на спинку и закрыла глаза. Печальная история замужества Шелли неведома была даже ее родителям. Почему она выпалила все это Гранту, Шелли и сама не знала. Но теперь он, возможно, поймет, почему она отказывается встречаться с ним.

Единственное, о чем она умолчала, – о своих сексуальных отношениях с Дэрилом. Начавшись кошмарной брачной ночью, за пять лет они так и не улучшились. В конце концов Шелли научилась терпеть его потную и грубую «любовь». С помощью самовнушения она приучила свое тело принимать Дэрила, пусть даже ее разум отвергал его. Все, что он делал, ничуть ее не трогало; она лежала под ним как мертвая.

Вообще-то Шелли была несправедлива к Дэрилу. Она вышла за него, руководствуясь ложными мотивами. В то время она полагала, что женская зрелость и брак – одно и то же. Женщина должна выйти замуж – это общеизвестная истина, и подчинение общепринятым нормам было в то время для Шелли Браунинг чем-то само собой разумеющимся. Ей даже в голову не приходило выступить против этих правил.

Не исключено, что она сумела бы сделать счастливым Дэрила, да и себя, если бы в их браке не отсутствовал один весьма важный элемент. Она никогда не любила мужа. По-прежнему тайком лелея в своей душе яркое и негасимое пламя любви, она решила довольствоваться другим мужчиной, потому что тот, кто был ей по-настоящему нужен, был для нее недоступен.

– Шелли. – Его тихий голос, донесшийся до нее через годы, словно согрел и приласкал ее. – Мне очень жаль, что тебе пришлось столько выстрадать. Я не хочу быть для тебя очередным потрясением.

Ей хотелось закричать, что он всегда был для нее потрясением, но вместо этого Шелли смогла только устало вымолвить: