Отчаянный шантаж - Робертс Нора

Вечера на неделе посвящались приведению в порядок личных и семейных счетов и – поскольку ответственность за все юридические детали братья возложили на Фила – консультациям с адвокатом.

Борьба со страховой компанией, отказавшейся оплачивать отцовский полис, вступала в критическую стадию, а через три месяца должен был решиться вопрос о постоянной опеке над Сетом.

Уикенды поглощались домашними обязанностями, работой на верфи и разнообразными мелочами, которые каким-то образом умудрялись накапливаться с понедельника по четверг Стоит ли удивляться, что у него практически не оставалось времени на интимные ужины с красивыми женщинами, не говоря уж о приятном их продолжении? Видимо, этим и объясняется его смутное беспокойство и приступы дурного настроения, однако мужчина, лишенный сексуальной жизни, имеет право на раздражение.

Филип свернул на подъездную аллею родительского дома. Над парадной дверью горел фонарь, но все окна уже были темными. И это в пятницу еще до полуночи! Где былая неугомонность Куинов? Когда-то в это время братья мотались по окрестностям в поисках приключений. Ну, если честно, им с Кэмом приходилось подолгу раскачивать флегматичного Этана, зато потом троица развлекалась на полную катушку.

В былые времена братья Куин редко сидели дома по вечерам. Не то что теперь, вздохнул Фил, вылезая из джипа. Кэм наверняка уютно устроился в своей комнате с женой, а Этан блаженствует в крохотном домике Грейс. Повезло парням…

Понимая, что все равно не сможет заснуть, Филип обогнул дом и прошел к тому месту, где лес сходился с заливом. Полная луна висела, как волшебный фонарь, в черном небе, заливая мягким светом темную воду, высокую траву, еще не опавшие листья. Цикады выводили свою однообразную убаюкивающую песню, в глубине леса без устали ухала сова.

Может, Фил и предпочитал приглушенный гул транспорта за окнами офиса или городской квартиры и, конечно, скучал по темпу городской жизни, выставкам и вечеринкам, быстрому калейдоскопу лиц, но он всегда ценил этот дом, наслаждался его покоем и надежностью, неизменными день за днем, год за годом.

Без этого дома он, несомненно, снова оказался бы в сточной канаве. И уже не выбрался бы из нее.

– Тебе всегда было тесно здесь. Ты всегда стремился к большему.

Фил почувствовал озноб. Холод даже не пробежал по позвоночнику, а словно прокатился мощной волной из самого нутра до кончиков пальцев. Там, где только что сквозь листву струился лунный свет, стоял отец. Отец, которого он похоронил шесть месяцев назад.

– Я выпил только один стакан пива, – услышал Филип собственный голос.

– Ты не пьян, сынок. – Рэй шагнул вперед, и лунный свет замерцал в его густых седых волосах, в веселых синих глазах. – Сделай-ка пару глубоких вдохов, а то еще в обморок упадешь.

Филип выдохнул со свистом, но это не слишком помогло.

– Я лучше присяду. – И он опустился на траву медленно и неловко, как страдающий ревматизмом старик. – Я не верю в призраков, – обратился он к воде. – Я не верю ни в реинкарнацию, ни в жизнь после смерти, ни в гостей из потустороннего мира, ни в какие паранормальные явления.

– Ты всегда был самым практичным из моих сыновей. Для тебя реально только то, что можно увидеть, пощупать, понюхать.

Рэй сел рядом с Филом, вытянул длинные ноги и удовлетворенно вздохнул. Фил с удивлением посмотрел на изношенные отцовские кроссовки, которые сам запаковал в коробку для Армии спасения около полугода тому назад.

– Ну, – подбодрил его Рэй, – ты меня видишь, разве нет?

– Нет. У меня галлюцинация, как следствие переутомления и сексуальной неудовлетворенности.

– Я не собираюсь спорить с тобой. Слишком красивая ночь для споров.

– Просто я еще не смирился. – Филип говорил вслух, но исключительно с самим собой. – Я все еще переживаю из-за этой нелепой смерти и из-за всех этих вопросов, на которые нет ответа. Вот и разыгралось воображение.

– Я не сомневался, что из всех троих ты окажешься самым крепким орешком, – согласно кивнул Рэй. – Я знаю, что у тебя много вопросов. Я понимаю твою злость. И ты имеешь на нее право. Тебе пришлось круто изменить свою жизнь, взять на себя чужие обязательства. Ты это сделал, и я тебе благодарен.

– У меня нет времени даже на лечение. Я не смогу втиснуть в свое расписание психотерапевтические сеансы.

Рэй расхохотался.

– Мальчик, ты не пьян и не сошел с ума. Ты просто упрям и недоверчив. Послушай, Филип, почему бы тебе не использовать наконец свои чудесные мозги и не допустить возможность моего появления?