Бабочки зависти - Лазарева Ярослава

Я перевела взгляд на соседний участок. Вилла походила на нашу – такая же белая, двухэтажная и компактная, но явно обжитая. Я заметила плющ, начавший заплетать ограду и часть стены, кустики желтоватых цветов, угол бассейна. Возле него в шезлонге полулежал какой-то парень. Увидев его, я сразу натянула полотенце чуть ли не подбородка, хотя он не замечал моего присутствия, так как что-то быстро печатал на ноутбуке. Над парнем был раскрыт большой полотняный зонт, рядом на столике находился кувшин с каким-то желтым напитком.

«Хорошо устроился… киприот, – подумала я, с непонятным раздражением наблюдая за соседом. – Ишь разлегся! И жара ему не помеха!»

Я перегнулась через перила и вгляделась в соседа. Его стройное загорелое тело было повернуто ко мне боком, я видела длинные ноги, раскрытый ноутбук, лежащий у него на животе, черты лица различались с трудом из-за тени зонта, голова была повернута ко мне в профиль. Я видела лишь, что волосы у парня черные, они были забраны в короткий высокий хвост.

«Индеец, блин, – отчего-то развеселилась я. – Только пера в такой прическе не хватает!»

Понаблюдав за соседом еще какое-то время, я вернулась в комнату. И первым делом взяла косметичку. Я настолько не привыкла выходить из дома без макияжа, что даже представить не могла, как можно появиться на людях с «голым» лицом. И хотя я собиралась просто обойти дедовы «владения» и осмотреться, но одна только мысль, что меня может кто-то увидеть без основательного макияжа, вызывала ужас. Я устроилась перед большим зеркалом в стенке шкафа и внимательно себя осмотрела. Зачесанные назад волосы открывали лоб, он был высоким, но его портили прыщи, поэтому я всегда прикрывала их густой челкой. На щеках тоже виднелись высыпания. Правда, моя кожа уже успела немного обгореть, выглядела покрасневшей, поэтому эти недостатки не так бросались в глаза. Я уже выдавила тональный крем на палец, как в дверь постучали. И тут же заглянул Федор.

– Можно? – уточнил он и вошел. – Вижу, душ приняла. Это так освежает! Я тоже первым делом встал под холодную воду. По правде говоря, я решил, что ты сейчас же завалишься спать. После такого-то перелета! А ты, вижу, красуешься возле зеркала? Но, Катя, зачем в такую жару наносить косметику? Не понимаю вас, девушек! К тому же я думал, что пора бы и на пляж сходить, если ты, конечно, не устала.

Я бросила косметичку на столик и села на край кровати напротив деда. Он устроился в кресле.

– Видишь? – нервно поинтересовалась я и указала на свое лицо.

– Вижу, – кивнул он и улыбнулся. – Только что? Пухленькая девчушка!

– Я не про свои толстые щеки! – раздраженно ответила я. – Прыщи!

– Может, раздражение какое-нибудь! – пожал он плечами. – Бывает!

– Раздражение?! – вспылила я. – Мерзкие постоянные прыщи, которые делают меня уродиной!

– Кать, не надо так расстраиваться! – начал он меня утешать. – У девушек такое бывает из-за гормонов.

– Это все из-за шоколада! – пояснила я более спокойно. – Алла отвела меня к дерматологу еще в возрасте двенадцати лет. Тогда они у меня как раз и начали появляться. Врач отправил меня к аллергологу, сделали пробы, выяснилось, что у меня жуткая аллергия на шоколад. Мне вообще его есть нельзя! – выкрикнула я, снова начиная раздражаться.

– Бог мой, девочка! – увещевающим тоном заметил дед. – В чем трагедия-то? Раз причина установлена, почему прыщи все еще портят твои прелестные щечки?

– Я не могу с этим справиться, – тише пояснила я. – После того как мне запретили шоколад и все продукты, его содержащие, у меня развилась самая настоящая шоколадомания. А! Тебе все равно не понять! Я обожаю сладкое! Я жить не могу без пирожных, шоколадных тортов, конфет, муссов и прочего.

– Почему же не понять, – задумчиво произнес Федор. – Я сам подвержен страстям. А шоколад, как я где-то читал, вообще сродни наркотику. Зависимость вызывает, поэтому отказаться трудно. Нужно иметь большую силу воли, а ты, я вижу, привыкла потакать себе. Но это и понятно!

– Чего тебе понятно? – хмуро спросила я.

– Если тебе недодают любви, то ты стараешься хоть как-то баловать себя. И от любимого продукта трудно отказаться. «Меня и так никто не любит, в моей жизни и так мало удовольствий, – рассуждаешь ты, – почему я должна отказывать себе в таком малом, как плитка шоколада? А прыщи? Ну и черт с ними! Замажу тональным кремом. Меня все равно никто не целует!»

Федор замолчал и вопросительно на меня посмотрел. Я растерялась и не знала, что сказать. Раньше я никогда не задумывалась о природе своей ненормальной любви к шоколаду. Но это был словно замкнутый круг. Я четко знала, что мне категорически запрещено есть этот продукт, и все равно нарушала запрет. И снова появлялись прыщи. Я смотрела на себя в зеркало, ужасалась, даже страдала от своего уродства, впадала в отчаяние, и чтобы хоть как-то себя утешить… снова ела шоколад. Так продолжалось вот уже несколько лет. После слов деда я словно прозрела. И тут же появилась решимость с этой секунды даже не смотреть в сторону конфет и пирожных.