Дождь в пустыне - Лоуэлл Элизабет

— Так, так, отлично, — бормотал Джерри. — Немного жизнерадостнее. А теперь ослепительно улыбнись, детка. Покажи зубки.

Холли машинально улыбалась перед объективом, хотя мысли ее были далеко в прошлом.

В канун своего шестнадцатилетия она осталась присматривать за девятилетней Бет Маккензи, младшей сводной сестрой Линка. Маккензи вернулись домой очень поздно. Они бурно спорили о чем-то и кричали, осыпая друг друга проклятиями. По всему было видно, что выпили они изрядно.

Холли, никогда не слышавшая подобных скандалов, была напугана. Она очень обрадовалась, когда неожиданно появился Линк, и стремглав бросилась к нему. Он повез ее домой и всю дорогу приветливо разговаривал с ней, пока она окончательно не успокоилась. А когда Холли призналась ему, что в полночь ей исполнится шестнадцать, он рассмеялся и пожурил, сказав: «Уже шестнадцать — и ни разу не целовалась!»

Начавшись вполне невинно, поцелуй незаметно перерос в чувственный, долгий, в поцелуй страстно влюбленного мужчины. Холли отвечала ему бесхитростно, наивно и почти лишила Линка самообладания.

Лунный свет лился с неба. Линк взял в ладони девичье лицо и долго вглядывался в него, словно пытался навсегда запечатлеть в памяти этот миг. Холли одарила его улыбкой. Должно быть, так же улыбалась и Ева, впервые ощутив себя женщиной.

— Дивная улыбка — как раз то, что нужно! — восхищенно воскликнул Джерри. — Боже мой, детка, если бы ты хоть наполовину была такой чувственной, какой кажешься! Левое плечо вперед. Побольше страсти! Так. Просто великолепно! Повернись ко мне!

Холли не замечала ни Джерри, ни следовавших одна за другой вспышек фотоаппарата. Ей снова было шестнадцать, и она улыбалась, глядя в глаза любимого.

Линк пригласил ее провести с ним следующий вечер, но Холли отказалась, поскольку еще раньше обещала присмотреть за дочкой знакомых ее отца.

* * *

В их доме Линк и застал ее. Он первый сообщил ей о несчастье, случившемся с ее родителями. Машину, в которой они ехали, занесло на извилистой проселочной дороге, и она несколько раз перевернулась.

Линк отвез Холли в больницу, где врачи отчаянно боролись за жизнь ее родителей. Он ни на минуту не оставлял ее одну, всю ночь просидев рядом в больничном коридоре. Под утро врач сообщил ей о смерти матери. Часом позже та же участь постигла и отца.

Линк утешал ее, успокаивал, пока она кричала и рыдала, осознав, что привычный мир рухнул. Окончательно выбившись из сил, девушка уснула у него на руках.

Очнулась она в больничной палате. Рядом сидела сестра ее матери, Сандра. Холли знала свою тетку лишь по нескольким выцветшим фотоснимкам, хранившимся в коробке из-под туфель, полной семейных фотографий.

Через несколько дней Сандра увезла Холли к себе. Она жила в Манхэттене и была хозяйкой модельного агентства, готовившего высококлассных топ-моделей.

К восемнадцати годам Холли уже вполне овладела профессией. К девятнадцати успела сняться на обложках всех престижных американских и европейских журналов. А к двадцати годам стала лицом фирмы «Ройс». Самый именитый в Европе модельер предложил ей подписать выгодный контракт на рекламу всех его разработок, начиная от духов и белья и заканчивая одеждой и косметикой.

Когда Холли начала работать в модельном бизнесе, она оставила себе лишь часть своего полного имени — Шаннон. Таким образом, она пыталась отделить себя от роскошной красавицы, смотревшей на нее со страниц модных журналов и обольстительно улыбавшейся с телеэкрана, призывая купить изысканное белье.

Шаннон была чувственной, великолепной, неземной.

Холли представляла собой полную ее противоположность.

Привыкнув за многие годы ощущать себя гадким утенком, Холли никак не могла привыкнуть к метаморфозам, которые происходили с ее лицом и телом после того, как она попадала в руки опытных визажистов, знаменитых стилистов и поистине творивших чудеса осветителей.

Больше всего Холли раздражала неизменно следовавшая за ней в шикарных автомобилях свита импозантных мужчин, притягиваемых ее ослепительной красотой. Она сознавала, что все они одетые в превосходные костюмы от самых дорогих кутюрье, в сущности, любили не ее, а образ на красочных разворотах модных журналов.

Она отвечала им холодностью, высокомерием и равнодушием.

Разговаривая о ней, мужчины использовали самые разные эпитеты. «Фригидная» был, пожалуй, самым скромным из них.