Поверженные барьеры - Картленд Барбара

— Новая фабрика почти готова, — ответил он. — Мы работаем день и ночь.

— Вы довольны результатами? — безразлично спросила она.

— До этого еще далеко. Может быть, когда станки начнут работать и мы будем выпускать самолеты.

Он говорил небрежно, но у него в глазах появилась искра интереса.

«Как он любит свою работу, — подумала Карлотта. — Я хотела бы чувствовать то же самое».

Она вздохнула, и Норман быстро сказал:

— Вас что-нибудь беспокоит?

Карлотта кивнула.

— Да, — сказала она, — меня беспокоит моя персона.

— Но почему? — спросил он.

— Мне кажется, что я плыву по волнам, — сказала она. — Вы всегда планируете заранее, работаете для будущего, смотрите вперед, стараетесь, боретесь, полны честолюбия и, более того, у вас есть шанс получить удовлетворение. Я же не знаю, чего хочу, и, как ребенок, не буду счастлива, пока этого не получу.

— А сцена? — спросил он.

— Я могла бы оставить ее хоть завтра и не заметить, что это произошло, — ответила Карлотта. — Я люблю жизнь театра — до определенной степени — и артистов, они добрые, щедрые души, но они так меняются по другую сторону рампы. Но если я брошу сцену, чем еще мне заняться? Магда не хочет брать меня в свое дело и никогда этого не хотела. Я была бы совершенно бесполезна, у меня нет художественного вкуса и других способностей, чтобы заинтересовать людей. Там для меня ничего нет. Может быть, все это потому, что я только наполовину англичанка.

— Я думаю, должна быть другая причина, — сказал Норман.

— Какая же? — спросила Карлотта.

— Вам нужен свой собственный дом, — ответил он.

Она вздрогнула при этих словах, почувствовав, что он смотрит на нее, и перевела свой взгляд на танцующих. Ее охватило чувство смятения. Норман собирался сделать ей предложение, а она не знала, что ответить. Как вспышка перед ней промелькнули все те преимущества, которые он мог предложить ей. Она не могла притворяться, даже перед собой, что ей не хотелось бы иметь титул. Она знала, что двери общества открылись бы перед ней, что она могла бы удовлетворить свою любовь к роскоши, свое желание путешествовать, щедрость, которую она всегда хотела проявлять, все это могло бы принадлежать ей! Но тот же самый предостерегающий голос в ней добавил: «Но только с Норманом в придачу». Она знала, что он собирается снова заговорить, что через минуту она должна будет принять решение, одно или другое.

Она взяла бокал и поднесла к губам. Она знала, что рука ее дрожит и что ей страшно.

Глава девятая

Скай растянулась на вереске, окаймлявшем озеро. Два спаниеля, сопровождавшие ее на прогулке, утолив жажду, легли у ее ног. Она гуляла почти два часа и чувствовала приятную усталость. Ноги немного болели, поскольку почти не испытывали физической нагрузки за те три месяца, что она провела в Лондоне.

Был чудесный майский день. Голубое небо с несколькими белыми облаками, и на голубом — силуэты вздымающихся холмов, на которых виднелись пятна прошлогодних и новых зеленых зарослей вереска.

Маленькое озеро, у которого сидела Скай, образовалось в расселине высоко на холме. Вился дымок, прокладывая себе путь в долину к лососевой речке. На озере собралось много птиц, потому что сезон был засушливый. Рыбаки жаловались, но Скай наслаждалась солнцем. Она любила рыбачить, но в этом году дедушка отдал катер рыбакам на реке. Конечно, он мог бы использовать ренту, которую получал, и более практично, но следовал обычному положению дел в Гленхолме. Скай не могла припомнить, когда бы не было разговора о бедности и деньгах.

Вересковая пустошь была в плохом состоянии, и найти арендатора за прошлую осень не удалось. Лорд Брора был не прочь сдать в аренду вересковую пустошь, потому что сам он был слишком стар, чтобы охотиться с собаками и даже верхом на пони. Но он любил рыбную ловлю и теперь сердито жаловался, что ему пришлось принять очень выгодное предложение и что он успел порыбачить только в начале сезона. Поэтому, когда Скай приехала навестить его, она застала деда в плохом настроении. На этот раз он был особенно недоволен правительством, увеличившим подоходный налог, что поставило его в стесненные обстоятельства. Каждый раз, садясь за стол, он начинал громко возмущаться, радуясь, что есть кому его послушать.

Скай очень редко сочувствовала ему.

— Ты должен заплатить, дедушка. Почему бы не заплатить и успокоиться? Сколько бы ты ни ворчал, это не поможет. В конце концов этот налог пойдет на перевооружение.