Действуй, Принцесса! - Климова Юлия

– Я передумал. Приглашаю тебя в ресторан.

– Согласна, – ответила я, решив превратить нашу встречу в самый короткий поединок, когда-либо случавшийся на земле. Я зайду, положу футляр на стол, развернусь и уйду. И пусть Клим Шелаев сам ест мясо или рыбу, с овощами или без.

– Завтра в двенадцать. Ресторан «Старый лев» на Знаменке. Там же, где и в прошлый раз. И… – Он нарочно замолчал, ожидая от меня вопроса.

– Что «и»? – подыграла я.

– И надень какое-нибудь коротенькое платье. Мне нравятся твои ноги.

– Обойдетесь! – не сдержавшись, вспыхнула я.

Шелаев засмеялся и сказал:

– Когда-нибудь это кольцо будет на твоем пальце. Обещаю.

– Никогда!

– Посмотрим.

Он добавил «до свидания» и прервал разговор, а я опустила руку с телефоном, вздохнула, выдохнула и повторила:

– Никогда.

Полуострова явно положительно влияют на людей, теперь я это знала. Кора вернулась домой довольная, бодрая, загорелая, в прекрасном настроении и с дополнительной ярко-красной сумкой, в которой, наверное, лежали обновки. Мимо меня она прошла напевая, затем остановилась и поинтересовалась, что планируется на обед. «Надеюсь, не морепродукты», – добавила тетя, возведя серо-голубые глаза к потолку.

Я и раньше обращала внимание на то, что цвет глаз Коры меняется, и первое время считала, будто мне это мерещится. Но Валерия как-то мимоходом открыла «страшную тайну» своей матери: «Моя маман носит линзы, и я тоже хочу – фиалковые или зеленые», и сомнениям пришел конец.

– Почему ты молчишь? Кажется, я спросила, что сегодня на обед.

– Не знаю, – пожала я плечами, выходя из состояния глубокой задумчивости. Я с утра не хотела есть, потому что почти все мысли были заняты предстоящей встречей с Шелаевым. Как бы я ни храбрилась и ни настраивалась на уверенный лад, волнение, досада и внутренний протест постоянно заводили меня «не в ту степь».

– Понятно, – многозначительно произнесла Кора (мол, бесполезно о чем-то спрашивать деревенщину) и направилась в свою комнату.

Через пару минут переступил порог и Семен Германович. Увидев его, я все же подвергла сомнению теорию о благотворности полуостровов. Дядя шел тяжело и смотрел прямо, будто меня и не существовало.

– Добрый день, – дежурно сказала я, но услышала в ответ нечто нечленораздельное.

«Интересно, удалось бы расшифровать эту фразу дипломированному логопеду?»

Я могла себе позволить едкость и даже злость, потому что совсем недавно Семен Германович причинил мне весьма существенное… м-м-м… огорчение. Я пыталась вычеркнуть неприятные воспоминания из памяти, но они все же иногда всплывали. То ли алкоголь тогда сыграл решающую роль, то ли у дяди случилось помутнение рассудка, но только однажды вечером в кухне он набросился на меня с весьма недвусмысленными пожеланиями: «Не надо торопиться. Нам будет очень хорошо вдвоем. Какая же ты красивая, Настя… Я тебя как увидел, так сразу…» Меня спас Тим: он попросту отшвырнул Семена Германовича в сторону, и тому пришлось удалиться, расточая сомнительные угрозы направо и налево. Зато потом Тим обнял меня и погладил по голове. И мне было удивительно хорошо…

«В следующий раз поздороваюсь с Семеном Германовичем в два раза громче», – решила я и посмотрела на часы. Пора, пора было отправляться в ресторан «Старый лев».

Выпив маленькую чашку кофе, я поднялась по лестнице в свою комнату. Подошла к прикроватной тумбочке, выдвинула ящик и достала коробочку, из которой вынула бархатный футляр. Открыла его и прощально, без особых эмоций, посмотрела на подарок Шелаева – черные камни не горели, но искушали. «Надень меня, – точно говорило кольцо, – всего один разочек – и я расцвету на твоем пальце, ты увидишь, каким необыкновенным я стану. В сто раз лучше!»

– Нет, – с детским упрямством ответила я. – Ты сегодня же вернешься к своему хозяину, и мы больше никогда не увидимся.

«Ты – моя хозяйка», – спокойно отвечало кольцо.

Захлопнув футляр, я надела бежевые брюки (а не короткое платье, как кое-кто просил), белую водолазку, стянула волосы в хвост и замерла перед большим зеркалом. Увы, я не выглядела строго, я походила на школьницу-выпускницу, собирающуюся на экзамен.

– Ну и пусть, – процедила я, направляясь к двери. Остановилась, вернулась и накрасила ресницы и губы. Я бы еще нарисовала на щеках черные полосы – символ военных действий, но, увы, это не представлялось возможным.

По дороге я сначала воображала, как зайду в зал ресторана, холодно посмотрю на Шелаева и положу футляр на край стола. И уйду, не произнеся ни слова. Но все же мне не хотелось выглядеть резкой, невежливой и рассерженной. Поэтому, выходя из метро, я уже перебирала короткие и достойные фразы, которые оказались бы к месту. «Добрый день, Клим. Я приехала вернуть кольцо. Вы потратили время и средства, но я принимаю подарки только от близких людей». Вполне.

Немного помедлив, я распахнула дверь «Старого льва», но в ресторане, оформленном в красно-коричневых тонах, Шелаева не оказалось. Он меня не ждал.

Нарочно выбрав столик в зале для некурящих, я села, положила сумку на соседний стул и заказала чай. Интуиция подсказывала, что Клим так поступил специально. Он опять дразнил меня, точно говорил: «Не нужно строить планы, Анастасия, я легко превращу их в пыль. И, если понадобится, без проблем перечеркну и твое гордое появление, и не менее гордый уход».

– Все у него непросто… – тихо произнесла я.

Сначала в моей душе поднялась нетерпеливая злость, а затем заерзал азарт. «Что ж, пусть встреча будет немного другой – неважно, я не расстроюсь… Это мелочи, ерунда, я же никуда не тороплюсь». Губы растянулись в улыбку, но лишь на секунду, потому что следом натянулись и отчаянно зазвенели нервы.

«Нет! Я не кукла на веревочках, и он не должен так обращаться со мной…»

«Если бы Клим относился к тебе, как к кукле, ему было бы все равно, и он не тратил бы время на разгадывание твоих ходов. В том-то и дело, что ты для него вовсе не пустое место», – ответ в голове родился совершенно самостоятельно, точно кто-то нашептал его в ухо.

«Это не мои мысли. Или мои?»

Я вынула из сумки серебристый футляр, положила его рядом с салфетницей и подавила порыв позвонить Шелаеву – не так уж и трудно сидеть и ждать…

Минут через пятнадцать дверь открылась, и я увидела Клима (наверное, он посчитал опоздание достаточным, чтобы я успела остыть). Высокий, худой, в голубых джинсах и белой рубашке-поло он походил на профессионального игрока в гольф, было в нем что-то необычное, непривычное, нездешнее. А может, мне так показалось, потому что Клим сменил темную одежду на светлую.