Осенняя рапсодия - Колочкова Вера Александровна

– Да вы проходите, чего же мы в прихожей… Хотите чаю или кофе? Вас ведь Олегом зовут, насколько я знаю?

– Да. Олегом. И от кофе я бы не отказался. А вас как зовут, простите?

– Екатерина Васильевна. Проходите на кухню, Олег. Обувь можете не снимать. У нас не снимают.

Ого! В этом доме претендуют на причастность к культурному слою общества, что ли? Раз гостей не заставляют вдрызг разношенные хозяйские тапочки напяливать? Остатки дворянской голубой крови демонстрируют, или это простой выпендреж перед претендентом на внучкину руку? Что ж, очень, очень интересно…

Зайдя на кухню, он обомлел от неожиданности и даже не понял ничего поначалу. Что это? Настина бабушка Екатерина Васильевна чудом раздвоилась и предстала перед ним в двух экземплярах? Тогда отчего эти экземпляры так странно по кухне распределились? Один из них сидел за столом, пил кофе из чашки и смотрел на него с любопытством, а другой стоял у стола, насыпал из коробочки кофе в турку. Он даже глаза закрыл и помотал смешно головой. Однако, пока мотал, тут же и сообразил, в чем тут дело. Бабки-то близнецы, оказывается. И Настя ему что-то такое про них рассказывала… Он забыл просто. Когда Настя говорила, он вообще редко вслушивался в ее слова. Он на нее смотрел. Он ею любовался. Млел, как тетерев. Или как глухарь на токовище. Хотя нет, он лучше! Эти птички, когда влюблены, ничего не видят и не слышат, а он, выходит, видит очень даже хорошо. И все примечает. Настя, к примеру, когда что-то рассказывает, мило и смешно дергает уголком рта, и бровки поднимает, и глаза щурит или, наоборот, распахивает их удивленно. А когда улыбается, сбоку у нее кривой зубик виден. И про бабушек-близнецов она точно говорила, он просто мимо ушей пропустил.

– Да вы не пугайтесь, мы с Катей близнецы… – хрипловатым голосом подтвердил его догадку второй экземпляр, тот, который пил за столом кофе. – Даже и к старости смешной одинаковости не утеряли. Меня Дарьей Василь евной зовут. Папаша наш Алексеем Толстым был увлечен, вот и назвал нас Катей да Дашей. Так и ходим всю жизнь по мукам, стало быть. Да, Катюш? – повернулась она к сестре, держа чашку на весу.

– Да ну тебя, Даша… Какие у нас с тобой муки особенные? Не пугай человека…

– А вы что, из пугливых? – снова развернулась Дарья Васильевна к Олегу.

– Да вроде нет… – пожал плечами Олег, присаживаясь напротив нее за стол.

– А с Настюшей у вас что? Любовь-морковь? Или она пала жертвой вашего возрастного сорокалетнего кризиса?

Олег обалдело уставился на шуструю бабку, не зная, что ей ответить. Схамить нельзя, не то у него здесь положение. И отшутиться нельзя. Вдруг обидится? А может, скорчить из себя сильно оскорбленного? А что? Человек первый раз в дом пришел, неловко себя чувствует…

Неожиданно пришла на помощь Екатерина Васильевна, обернулась от плиты сердито:

– Перестань, Дарья! Чего ты напала на человека? Ляпаешь первое, что в голову взбредет. Тоже нашла время…

– Так я что? Я против него ничего не имею… – мило улыбнулась Олегу Дарья Васильевна. – Сейчас вот Ирка примчится, онато уж точно устроит ему допрос с пристрастием. Вы еще с мамой Настиной, я полагаю, незнакомы, Олег?

– Нет. Незнаком.

– Ага. Понятно. Что ж, сейчас и познакомитесь.

Обхватив Лизу одной рукой за худенькую попку, а другой прижимая к себе, в кухню вошла Настя, села на стул у окна, глянула настороженно через Лизино плечико. Девчонка цепко впилась ей в шею руками, спрятала лицо в предплечье, будто хотела срастись с Настей единым организмом. Екатерина Васильевна, нахмурив брови, спросила едва слышно, почти одними губами:

– Насть, ты что… Ты ей сказала?

Настя, прикрыв глаза, едва мотнула головой – нет, мол. Потом, вымученно улыбнувшись, спросила:

– Ну, как вы тут? Познакомились? Не успели еще наехать на человека? А то знаю я вас…

– Нет. Не успели. Только собрались, а тут и ты вошла, – спокойно ответила Дарья Васильевна, одним глотком допивая свой кофе. – Давай мне Лизочку, я пойду с ней погуляю. А вы тут делами скорбными займитесь… Лизок, пойдем гулять? – ласково провела она рукой по спине девочки.

Лиза дернулась от ее руки, выгнулась тельцем, еще сильнее пытаясь вжаться в Настю, промычала что-то капризно. Настя склонила голову, принялась нашептывать ей что-то на ушко, слегка покачивая, и Лиза ослабила хватку, спросила робко:

– Правда?

– Ну конечно правда! – громко проговорила Настя, округлив глаза. – Можешь вот и у бабушки Даши спросить! Белочка в том скверике каждое утро появляется! В одно и то же время! Спускается с дерева и бежит через дорожку! Ведь так, бабушка Даша? – обратилась она за подтверждением своей выдумки к Дарье Васильевне.