Самый любимый - Мортимер Кэрол

— Я очень интересно провела с тобой время, — сказала она Джордану, когда они подъехали к ее дому. Пока они сидели в машине, он не пытался положить руку ей на плечи, не говоря уже о том, чтобы поцеловать на прощание.

— Хорошо, — прозвучал его короткий ответ.

— А ресторан — просто замечательный.

Его губы искривились в усмешке.

— Я уверен, что ты уже была в нем раньше.

Ему нетрудно было догадаться, что такая модная молодая особа, как Лара Шофилд, непременно посещала в прошлом этот ресторан — один из наиболее роскошных в Лондоне.

— Вообще-то была, хотя и не в такой приятной компании.

— Благодарю. — Он церемонно наклонил свою серебристо-белокурую голову в знак признательности за комплимент.

Однако он снова ничего не сказал о том, понравился ли ему самому этот вечер, и Лара разочарованно вздохнула. И вообще — собирается ли он поцеловать ее на прощание? Она была уверена в том, что обычно он позволяет себе гораздо больше и, чаще всего, говорит своей даме не «спокойной ночи», а «доброе утро». Возможно, его останавливает то обстоятельство, что они с отцом живут в одном доме.

— Ты не хочешь зайти и выпить чашку кофе? — торопливо предложила она. — Папиной машины нет — значит, он еще не вернулся от мэра.

— От мэра? — Джордан нахмурился. — Мне казалось, что твой отец собирается провести вечер с женщиной.

— Ну что ты! — Лара рассмеялась. — Отец не ходит на свидания. Заменить Марион в нашей с ним жизни может лишь уникальная женщина — такая, например, какой была сама Марион.

— Понятно, — сказал он с неожиданной резкостью. — В таком случае кофе — это неплохо.

Оказавшись наедине с Джорданом, она почувствовала вдруг, что вся ее мнимая искушенность исчезла, и когда она открывала дверь своим ключом, ей стоило немалых усилий сдержать радостную улыбку. К этому времени их экономка давно уже ушла спать.

— Кофе и бутерброды нам всегда оставляют на кухне, — сказала Лара, когда Джордан помогал ей снять накидку. — Сейчас, одну минуту.

— Я не голоден. — Он опустил ее накидку на стул в прихожей и положил руку ей на талию. — А кофе я уже пил в ресторане.

Широко раскрытыми глазами Лара смотрела ему в лицо, думая о тех горестях и разочарованиях, которые оставили складки возле носа и рта. Джордан, выглядевший из-за них значительно старше своего возраста, говорил уже о том, что ему пришлось пережить намного больше трудностей в жизни, чем ей. Она приложила к его лицу теплую ладонь, пытаясь разгладить эти морщины.

— О, Джордан, — еле слышно прошептала она, поднимая к нему свои манящие раскрытые губы.

Его твердые губы яростно и властно приникли к ее теплым и нежным губам, сминая их. Он с силой прижал к себе гибкое, податливое тело, отчетливо ощущая своими твердыми мышцами ее мягкую грудь и бедра. Затем он стал целовать ее обнаженное плечо, нежно и страстно покусывая его мягкую белизну. Перебирая в это же время его густые, жесткие волосы и гладя его затылок, она вдруг почувствовала непреодолимую дрожь в коленях.

— А что, нам обязательно заниматься этим в коридоре? — спросил он шутливо и ласково.

Лара вспыхнула, моргая и стараясь прийти в себя.

— Ну конечно же, нет.

Обнимая ее за талию, он довел ее до гостиной, а затем, глядя ей прямо в глаза, уложил на софу и медленно лег рядом.

— Джордан, ..

— Что? — Он спустил платье, державшееся только на одном плече, и из-под шелковистой ткани показалась ее обнаженная грудь.

Неизведанное еще ощущение от поцелуев мужчины в грудь заставило Лару вскрикнуть от удовольствия, а ее соски тотчас же затвердели и выпятились вперед, словно торопясь узнать волшебное прикосновение теплых губ и нежного языка. Но Джордан — словно нарочно — пропускал их, целуя каждый дюйм груди Лары, не замечая ее протяжных стонов наслаждения и одновременно разочарования. Наконец, когда кончик его языка пробежал сначала вокруг одного, а затем и другого соска, она вся содрогнулась от сильной непроизвольной реакции, между тем, как сильные руки Джордана сдвинулись ниже, лаская ее талию и бедра, а затем отодвинули в сторону платье, чтобы оно не мешало ему нежно покусывать ее молодую, упругую грудь.

Эти сильные руки чуть задержались на кружевах ее трусиков, в то время как нежный поцелуй в губы заставил Лару раствориться в море сладострастного наслаждения, и она не могла уже больше говорить, а лишь вскрикивала и стонала. Одна его рука нашла вдруг самый центр ее страсти и принялась мягко и нежно ласкать его, от чего Лара, вся содрогнувшись, выгнулась и приникла к нему.