Чудеса всё же возможны… - Герцик Татьяна

Он насторожился.

– Факультет?

– Педиатрический.

Влад зажмурился, чувствуя, как по хребту пронесся холодок неподдельного ужаса. Возможно ли воспроизведение людей как слепок? Ведь если бы не внешность и не возраст, можно было сказать, что всё один к одному.

Посмотрев на его потрясенное лицо, Ася высвободила свои плечи и сердито произнесла:

– И кончай сравнивать меня с этой твоей кикиморой. Ты же этим сейчас занимался, не отпирайся!

Он спокойно согласился:

– Меня и тянет к тебе потому, что вы так похожи. В другой бы ситуации я на тебя, извини, и не посмотрел. Хорошеньких особ в моей жизни и без того перебор.

Ася замерла и посмотрела на него с непонятным сожалением, но встряхнулась и, возмущенно сверкнув глазами, заявила:

– Баста! Ты унизил меня уже как только мог! Сначала заявил, что я и в подметки этой твоей страшилке не гожусь, а потом открыто пригласил переспать. По-твоему, я прыгаю в постель к любому, кто этого захочет?

Ее пафос показался ему несколько наигранным. Похоже, досады в нем было больше. Или вины? Но почему? Пытаясь заставить ее выдать себя, провоцирующе протянул:

– Да нет, к кому ты захочешь. А ты хочешь меня, – и с нажимом повторил ее слова: – не отпирайся!

Посмотрев на него с явной обидой, но при этом не меняя всё той же наклеенной улыбки, Ася повернулась, чтобы гордо уйти, но он не дал. С силой обхватив ее за талию, притиснул к себе. Потом нашел ее губы и впился в них голодным поцелуем.

И время вдруг исчезло. Исчезло всё – и хмурый октябрьский день, и навес у входа, под которым они спрятались от дождя, и далекий рокот трактора, вспахивающего общественное поле.

Их тела тесно прильнули друг к другу, сходясь всё теснее, будто вспоминая после долгого перерыва. Каждый изгиб, каждый выступ так четко совпадал с телом другого, что Влад с изумлением подумал: да они же созданы друг для друга! Только вот как это рационально объяснить?

Обнимать ее было так сладко, что в голове образовалась полнейшая пустота. Ничего, кроме отупляющего, одурманивающего желания. Он был уверен, что Ася испытывает то же самое, потому что дышала она тяжело и прерывисто, и сама прижималась к нему всё сильнее, ухватившись за его плечи.

Очнулись они от чьего-то насмешливого покашливания. Оглянувшись, увидели спину проходившего мимо мужчины.

Владимир кисло признал:

– Он прав. Не самое лучшее место для таких дел. Давай продолжим вечером у меня в номере. Встретимся на дискотеке и пойдем ко мне. Не пожалеешь, обещаю.

Он чмокнул ее в нос и ушел, не оглядываясь, уверенный, что она сделает так, как он сказал.

Встряхнувшись, как мокрая собачонка, Ася поплелась к себе, досадуя, что одной ей не остаться – назойливая Нина наверняка начнет выпытывать, что она делала столько времени. Да, жаль, что на одноместный номер не хватило денег.

Перед ужином Владимир купил в поселковом магазине бутылку хорошего красного вина. Уже придя в номер, подумал: если Ася так похожа на Настю, то красные вина не любит, и сбегал еще раз за белым. Оглядел комнату и быстро убрал в ящик лежащую на столе электробритву. Еще раз бросил придирчивый взгляд вокруг и удивился собственному нервозному состоянию.

Почему он волнуется, будто собирается на свое первое свидание? Это будет не в первый раз и не в последний, но, черт возьми, кровь бурлит так, будто именно это свидание – решающее в его жизни.

Подошел к зеркалу и посмотрел в свои ожидающие глаза. Постарался утишить свое странное, слишком уж настойчивое вожделение, логично его объяснив: от путевки осталось всего ничего, и ему хочется провести последние деньки с максимальным удовольствием. А что может быть приятнее для нормального мужчины, как не желанная женщина в его постели? От одной этой мысли по сердцу прошли теплые волны и он улыбнулся в предвкушении ночи. Ожидание – тоже своего рода удовольствие.

Во время ужина специально прошел мимо столика Аси и пожелал приятного аппетита, многозначительно посмотрев в глаза. Она ответила таким бесстрастным взглядом, что он невольно засмеялся про себя – небось долго репетировала перед зеркалом. Без тренировки таких результатов не достичь. Он ведь всё равно чувствует, как дрогнуло ее сердце, едва она его заметила. И тут же снова озадачился – в своей жизни он так тонко понимал только одну женщину – Настю.

Стало стыдно, будто он совершил что-то дурное, и он подосадовал на себя – ничего ведь он Настьке не должен. Вот если бы они были вместе, он на других женщин и смотреть бы не стал, но они не вместе, и в этом исключительно ее вина!