Вне закона - Беверли Элизабет

Интересно, продаст ли Гриффин дом? Вероятно. По современным меркам этот особняк слишком велик, особенно для одного. И, несмотря на все разговоры о значении семьи, он не производит впечатления человека, склонного осесть и произвести на свет выводок детей. Вне всяких сомнений, дом будет продан вместе с содержимым. Такая продажа наследства даст Гриффину огромную сумму, но ей казалось, что деньги не изменят Шального. Сара нагнулась над новым ящиком и извлекла изумительное творение Лиможа. Она провела кончиками пальцев по кремовому фарфору, обводя кобальтовый узор и золотую каемку. Бернардо, заключила она, прежде чем позволила себе посмотреть фабричную марку. Возраст лет сто. Перевернув тарелку, она убедилась в правильности предположения. Повернувшись, чтобы бережно положить тарелку рядом с комплектным предметом, она увидела в дверях огромную фигуру.

Гриффин заполняет собой все помещение, даже не войдя и не сказав ни слова, подумала она. Рука ее инстинктивно поднялась пригладить волосы, и Сара выругала себя за эту заботу о внешности в его присутствии. Тем более что потные волосы немедленно вернулись на место, стоило убрать руку, а к пальцам прилипли соломинки. Боже праведный! Хороша же она должна быть сейчас, вся в пыли и соломе.

— Не жарко тебе здесь наверху? — спросил он взамен приветствия.

Вместо обычных джинсов и футболки на нем были просторные хаки, жеваная белая рубаха, невзрачный, нейтрального цвета пиджак и старомодный кожаный галстук, принадлежавший, должно быть, еще его отцу. Все вместе выглядело как смесь Христофора Колумба с огородным пугалом, но голубые глаза сверкали в свете голой лампочки, и Сара почувствовала, как подскакивает температура. Жарко? Да, ей жарко. Но знойное лето Огайо здесь совершенно ни при чем.

— Самую малость, — сказала она, пытаясь придать голосу непринужденность. Он переступил порог и медленно приблизился, не обращая внимания на хаос в помещении, глядя только на нее. С каждым его шагом Саре становилось труднее дышать. Когда он оказался рядом, в легких уже ничего не оставалось. Он поднял руку, обхватил ее шею и погладил большим пальцем подбородок. Потом убрал руку, и она заметила, что пальцы блестят от влаги. Вытаскивая соломинку из ее волос, он улыбнулся.

— Судя по твоему виду, тебе не самую малость жарко, — сказал он. — Скорее похоже на обезвоживание организма. Давай спустимся. Я соображу чего-нибудь холодного попить.

Он повернулся, двинулся к выходу, и безумная минута, когда каждая Сарина жилка дрожала и готова была завязаться в узел, прошла так же внезапно, как наступила. Оставалось только последовать за ним, потому что сейчас она ничего на свете так не хотела, как снова оказаться с ним рядом.

Когда Сара догнала Гриффина, он уже стоял перед открытым холодильником и мысленно честил себя дураком за то, что вот так сбежал от нее, но понимал, что, пробудь он там еще немного, сделал бы что-нибудь, чего делать не следовало. Например, повалил бы ее на пол. Уж очень сексуально она выглядела там наверху, в тесной, промокшей от пота футболке, под которой не было лифчика. Он разглядел каждый изгиб, каждый склон ее грудей, будто на ней вообще ничего не было надето, и очень хотел узнать, выглядят ли другие прелести столь же привлекательно.

Обернувшись и обнаружив, что она стоит в каком-нибудь фуге от него, такая же мокрая, такая же чертовски сексуальная, он понял, что кондиционированный воздух комнаты ничуть не помогает. Он и здесь хотел ее. Только теперь он хотел ее еще больше.

— Есть содовая и пиво, — произнес он, стараясь сосредоточиться на содержимом холодильника, а не на том, как лежат джинсы на ее бедрах. — Тебе что?

— По мне, так нет ничего лучше воды со льдом, — ответила она, снова пытаясь пригладить влажные волосы.

Гриффин кивнул, достал лед из морозильника и пошел к раковине. Удержавшись от желания опорожнить весь контейнер, он достал несколько кубиков, бросил их в стакан и наполнил водой из крана. Сара взяла стакан и принялась жадно пить, а он смотрел, как ходит в такт глоткам ее горло.

— Спасибо, — сказала она, осушив стакан.

— Еще? Она кивнула.

Принимая стакан, он задержал ее руку чуть дольше, чем требовалось. А ведь клялся, что ничего такого не будет делать. Что не позволит себе так поддаваться ее очарованию, так погружаться в мысли о ней, что не позволит ее присутствию так сильно действовать на себя. Чем больше он занимался деятельностью «Джервал Инкорпорейтед», тем больше убеждался, что Уоллес Гринлиф занимается темными делишками. Просто нечестно, не говоря уже о соображениях профессиональной этики, ухаживать за Сарой, собираясь упечь ее брага за решетку.