И пусть воссияет солнце - Крейвен Сара

— Пожалуй, я мог бы спросить о том же у тебя, Зоя.

— Это… несправедливо.

— Ты так думаешь? — В голосе Андреаса слышалась издевка. — И действительно ждешь, что я поверю в эту сказку? Я и не знал, что такая картина существует.

— Ты считаешь, вилла «Даная» не стоит того, чтобы ее рисовали?

— На каждом острове в Греции есть свои художники, — медленно проговорил Андреас. — Обычно они стараются уловить краски заката, цвета моря. И большинство предпочли бы нарисовать древний храм, а не современную виллу.

— Значит, это исключение, — твердо сказала Зоя. — Может, именно поэтому картина захватила мое воображение.

— Мне также интересно было бы знать, как этот художник получил доступ? Надо сказать отцу, чтобы усилил систему безопасности.

Зачем беспокоить его? Рисунок был сделан много лет назад, и больше этого не повторится. — Девушка встретилась с его ироничным взглядом и вспыхнула. — Ну, я-то уж точно туда не вернусь. Ты прав — дом для меня недоступен. — «И не только дом…» — Но мне неприятно было видеть его пустым, поэтому я позволила себе немного помечтать. А теперь я вообще жалею, что приблизилась к этому месту. Так что, пожалуйста, не мог бы ты закончить свои расспросы?

— Но если мне не будет разрешено задавать вопросы, как я узнаю все, что хочу знать о тебе, Зоя?

Он говорил мягко и вкрадчиво, и девушка почувствовала, как щеки у нее вспыхнули. Потому что это уже не был спор из-за дома, это были просто мужчина и женщина наедине. Ситуация старая как мир.

— Что т-ты хочешь знать? — пробормотала она.

— Все.

Его взгляд встретился с ее взглядом, удержал его, заставил почувствовать страсть в своих темных глубинах. И тлеющий жар — контролируемый, но ощутимый. Андреас придвинулся еще ближе, и Зоя осознала, что, если хоть чуть пошевелится, они соприкоснутся телами.

— Довольно насыщенная повестка для такого жаркого дня, — произнесла девушка как можно более непринужденно.

— Я весь внимание.

Как будто ей от этого легче.

— Вообще-то, рассказывать особенно нечего. — Зоя отвела взгляд, зачерпнула горсть песка и понаблюдала, как он просыпается между пальцами. — У меня было совершенно обычное счастливое детство, я хорошо училась в школе, потом в университете, получила степень. Все очень обычно.

— Вовсе нет, счастливое детство — это подарок богов.

В голосе слышалась горечь.

— Не может быть, чтобы у тебя детство было иным.

— Материально — да, как ты понимаешь, — вяло согласился Андреас, — но в остальном… Я мало видел родителей. Отец всегда был занят, никогда не оставался на одном месте больше нескольких дней. А мама редко чувствовала себя хорошо, чтобы уделять мне время. Большую часть своей жизни она провела в больницах и клиниках или искала новые методы лечения в Европе и Америке.

— Я… сожалею. А что с ней было?

— Думаю, мать никогда не была особенно здорова, — мрачно заметил Андреас. — Беременность превратилась для нее в муку, а роды — в кошмар. И, похоже, эта травма наложила отпечаток на всю ее жизнь. Она постоянно находилась в депрессии, к которой год за годом прибавлялись всевозможные физические недомогания. Оглядываясь назад, я подозреваю, что мать просто питала отвращение к супружеской жизни, особенно с таким сильным и требовательным мужчиной, как отец. Он хотел, чтобы жена во всем его поддерживала и нарожала целый выводок детишек. — Он вздохнул. — Иногда я спрашиваю себя: кто же из них был более несчастлив? Так что, как видишь, Зоя, у меня было все, чего бы я ни пожелал, за исключением того, чего я действительно хотел.

Девушка не отрываясь смотрела на него и видела не холодного, надменного сексуального красавца, а человека, способного сочувствовать и переживать.

Она произнесла его имя, прикоснулась к обнаженному плечу, почувствовав, как напряглись от ее прикосновения мускулы. Андреас взял ее руку и поднес к губам. Девушку захлестнула непреодолимая сила желания. Она представила, как его тонкие смуглые пальцы ласкают ей грудь, бедра, теплые губы прикасаются к губам и скользят по телу. Соски набухли под тонкой тканью купальника, и Зоя, сама не осознавая, что делает, расстегнула застежку. Бюстгальтер упал к ногам, обнажив небольшую упругую грудь.

Ее глаза встретились с его взглядом, моля о том, чтобы он взял ее. Зоя вся горела, таяла от желания.

Она заметила, как вспыхнули страстью его глаза, но в следующую секунду Андреас вздохнул, отпустил ее руку и отвернулся.