Нежданная любовь - Мортимер Кэрол

— Заботься о них обоих, Джонас, — наконец твердо сказал ему Питер. — Если с ними что-нибудь случится, тебе за это придется отвечать передо мной.

Джонас улыбнулся.

— Отец, я уже не ребенок и буду поступать так, как считаю нужным!

Кассандра знала, что Джонас был искренен, сказав, что любит Бетони и никогда не сделает ничего такого, что могло бы ей повредить. Но как насчет матери Бетони? Кассандра задумалась.

По мнению Джонаса, Чарльз, как и отец, так же виноват в его бедах. Что же случилось двенадцать лет назад, когда Джонас ушел из дома? Теперь она хотела побольше узнать о его прошлом. Может быть, если бы она знала… Конечно, Джонас не стал бы меньше ее презирать, но, возможно, она смогла бы понять его. Однако тут была ловушка: если она поймет Джонаса, то перестанет его ненавидеть, а, перестав ненавидеть, вполне может полюбить.

— Нет! Она просто не могла полюбить такого человека!

— Держись подальше от моего отца, Кассандра, — холодно предостерег Джонас, когда они ехали на машине к ее матери. Бетони на заднем сиденье нежно болтала с куклой, которую Джонас подарил ей на Рождество: кукла была великолепна, казалось, вот-вот она заговорит. Сидевшая рядом с Джонасом Кассандра недовольно посмотрела на него.

— Он одинокий старый человек, Джонас. Мы с Бетони — все, что у него есть…

— У него еще есть я. — резко оборвал он и сильнее сжал руль. Он не отрывал пристального взгляда от дороги, ибо гнал вовсю. — Но ты видела, как он высоко меня ценит.

Да, она видела их взаимную обиду. То ли Джонас не понимал, почему Питер развелся с его матерью, то ли Чарльз как-то повлиял на их отношения?

Услышанное ею сегодня пока не изменило решение не рассказывать Джонасу о растрате Чарльза. Но ей необходимо во всем этом разобраться, хотя бы для того, чтобы успокоиться самой.

— Твои отношения с отцом меня не касаются, — сказала она Джонасу. — Он дедушка Бетони и я…

— ..Буду навещать его, когда мне заблагорассудится! — закончил за нее Джонас. — Разве ты еще не поняла, я не люблю, когда меня не слушаются!?

Надменный тон, которым он это произнес, просто взбесил Кассандру.

— Дурак, разве ты еще не понял, что я не люблю, когда мне приказывают'? — яростно парировала она.

— Правда? — насмешливо произнес он. — По-моему, я тебе за это очень неплохо плачу.

— «За это» означает «за принуждение»?

Она понизила голос, ведь могла услышать сидящая сзади Бетони. Если бы не дочь, она бы сейчас кричала!

— Называй это как хочешь, — безразлично ответил Джонас.

Она вдруг поняла, как опасно, что в какой-то момент этот человек ей понравился. Нет, ему нельзя было ни сочувствовать, ни пытаться его понять.

Боже мой! Сейчас он был высокомерным, бессердечным, бесчувственным…

Просто свиньей! И больше она ничего не хотела о нем знать!

— Я не собираюсь тебе докладывать, к кому я хожу в гости, а к кому нет, Джонас! — твердо сказала она. — Питер — дедушка Бетони…

— Да. — вспыхнул он. — но я хочу, чтобы до свадьбы ты держалась подальше от моего отца! Неужели я прошу так много?

При сложившихся обстоятельствах — да! Она обещала Питеру приехать, и она к нему приедет.

— Кстати о женитьбе… — Она указала взглядом ни Бетони. — Если мы собираемся сегодня сказать об этом матери и Джои, я думаю, что Бетони неплохо было бы узнать это заранее.

Лицо Джонаса потемнело.

— Но я думал, что ты уже… Черт возьми! — Он резко затормозил. Свернув к обочине и заглушив двигатель, посмотрел на Кассандру. — Я думал, что ты ей уже все рассказала, и меня тревожило, почему она совершенно не взволнована, ничего не сказала мне.

Он посмотрел назад. Бетони по-прежнему была занята куклой.

Она ничего не сказала дочери о предстоящей свадьбе, поскольку боялась реакции Бетони. И не потому, что та будет против. Наоборот. Просто она сама только в прошлую ночь, когда Бетони увидела кольцо, поняла до конца, что пути назад нет.

Она пристально посмотрела на Джонаса.

— Почему ты считаешь, что сказать ей должна именно я? Ты не заметил, но я вовсе не взволнована нашей предстоящей свадьбой, — насмешливо сказала она.

Джонас поморщился.

— Нет, я заметил. Но это вовсе не помешало принять и носить мои подарки. — Он указал взглядом на серебряную брошь, приколотую у нее на воротнике. Это была прекрасная вещь, она отлично подходила к ее черному свитеру с длинным воротником.

Кассандре брошь понравилась сразу же, как, собственно, и все остальные подарки, которые она нашла под елкой: великолепная пудра в красивой пудренице, швейцарский шоколад, замечательный пурпурный шарф, томик Диккенса, который восхитил и удивил ее — она и не подозревала, что Джонас успел изучить ее книжные полки и понять, что это один из ее самых любимых авторов. Под елкой оказались также симпатичные носовые платки с ручной вышивкой, великолепная фарфоровая статуэтка — дама в костюме эпохи королевы Виктории, компакт-диск Доминго — одного из немногих любимых ею оперных певцов, и многое другое, на покупку чего Джонас, видимо, потратил немало времени.