Мама, я мальчика люблю! - Тронина Татьяна Михайловна

– Мбамба говорит, что не бывает победы без жертв, – с улыбкой перевела Кинеша. – И потом, у нас замечательные родные! Немного поругают, конечно… Но зато так обрадуются, когда мы наконец вернемся!

Днем раньше.

Полковник Ортезио, очень довольный, вышел из этого дурацкого дома. Он потирал руки и весело насвистывал. Кажется, все получилось… «Кто бы мог подумать, что в этом глупом колдовстве есть смысл! – думал он. – Хоть какая-то польза от этого обжоры Манипуту – ведь это он научил меня старинному ритуалу. Теперь противная девчонка не представляет опасности! Она будет жить как овощ – безмолвная и безответная…»

Ортезио рисовались картины его блестящего будущего…

Вот он возвращается в Таканию, избавляется от Манипуту. Он полновластный хозяин Такании! А в ее земле спрятаны миллионы, миллиарды – алмазы теперь в большой цене, ведь все остальные месторождения в мире начали истощаться.

Первым делом он приобретет себе шикарный «Роллс-Ройс», в нем он будет объезжать свои владения. Потом он издаст закон, по которому всякий житель страны будет падать ниц при его приближении…

Это немного по-детски, конечно, но зато как приятно!

На небе собирались тучи, начинал накрапывать дождь. Полковник Ортезио хоть и был белым человеком, но такая погода была ему непривычна, ведь он всю жизнь провел в солнечной Африке. «Ничего, скоро я покину эту дурацкую страну…»

Он поднял воротник у куртки и зашагал быстрее в сторону станции.

– Эй, милок! – кто-то каркнул позади него.

Ортезио недовольно оглянулся и увидел перед собой маленькую сморщенную старушку, которая, опираясь на деревянную кривую трость (Ортезио не знал, что в здешних местах она называлась «клюкой»), ехидно улыбалась беззубым ртом.

– Что надо, женчин? – довольно грубо спросил он.

– Какой ты невежливый, милок! – прошамкала старуха. – А ведь это ты, гад такой, Петю моего стащил…

– Какого еще Петью? – усмехнулся полковник. – Я не знать никакого Петью!

– Еще как знаешь, морда твоя иностранная! Признавайся, что ты с животиной сделал! – не унималась старуха. Это была та самая Марковна, о которой уважительно отзывались Санек с Митричем. Одна из последних представителей русской колдовской школы, а попросту – ведьма… Впрочем, Ортезио не боялся ведьм, он думал, что его знания магических ритуалов гораздо сильнее.

К несчастью для полковника, она запомнила его – того самого, кто стащил ее любимого петуха.

– Я не знать никаких животных! – сердито заорал Ортезио, который уже догадался, что старуха толкует о том самом петухе, с помощью которого он колдовал.

– Врешь! – стукнула клюкой о землю Марковна, пристально вглядываясь в глаза полковника. – Ой, врешь…

Ортезио почему-то стало не по себе от этого взгляда, он даже рассердился на себя – с какой это стати он должен опасаться этой маленькой старой женщины! Накрапывал дождь, и она сама напоминала мокрую нахохленную курицу…

– Глупая женчин, ты даже не представлять, с кем ты сейчас разговаривать! – запальчиво выкрикнул он, делая шаг назад. Он хотел уйти, но не мог, словно какая-то сила держала его на месте. Ортезио попытался вспомнить одно из тех заклинаний, которым его учил Манипуту, но не мог…

– Я тебя насквозь вижу, – прошипела старуха. – Ты плохой человек… Это ты моего Петю погубил! Да не просто так… ладно б ты его съел, так ведь ты, мил человек, для недоброго дела животину употребил!

– Я не понимать, что вы там бормоталь…

Полковнику Ортезио вдруг стало по-настоящему жутко. Чего эта старуха от него хочет? Может, ей стоит заплатить за моральные и материальные убытки? Пожалуй, надо ей дать сто долларов – здесь, в этих диких бесприютных местах, это настоящий капитал…

– Деньги мне без надобности, – сказала старуха, словно читала мысли. – У меня вот забор покосился, починить его надо… Да и крыша к осени протекать стала. И за Майкой – это буренушка моя – ухаживать тяжело стало.

– Какой крыша, какой забор? – пролепетал Ортезио, бледнея.

– Да самые обыкновенные… Вот что, мил человек, – отработаешь ты мне. За все плохое, что сделал, отработаешь. И отпущу я тебя только тогда, когда раскаешься ты и мысли у тебя сделаются чистые, независтливые…

Старуха заковыляла к своей избе, а полковник, будто на веревочке, побрел за ней. Он хотел возмутиться, повернуть обратно к станции, но не мог. Видно, старухино волшебство было сильнее.

«Что значит – когда раскаешься?!» – подумал он. И представил, что жить ему в этой безвестной деревеньке много лет, чинить крышу глупой старухе и ухаживать за ее дурацкой буренушкой. И от таких перспектив он совсем сник – ведь он так близко был от мирового господства, от алмазных россыпей и вечного африканского лета…

…Они, конечно, сначала стали обнимать их, целовать и всячески тормошить. Потом ругать и кричать. Потом опять обнимать. Потом…

– Вот видите, граждане, нашлись ваши дети, – сказал довольный старший лейтенант Чемоданов. – А вы – похищение, международный заговор! Ясное же дело – дети еще в казаки-разбойники не наигрались.

– Это все ужасный Ежов виноват! – плакала мама. – Это он сбил моих милых девочек с толку!

– Да, это все он, Ежов! – сердито кричали тетя Регина и тетя Карина.

– Обещай мне, что ноги этого человека не будет в нашем доме! – возмущалась бабушка, Элла Леопольдовна.

Объяснять им что-то было совершенно бесполезно.

Римма и Кинеша терпеливо снесли этот шквал бурных эмоций, а потом удалились в свои комнаты. Перед тем им было назначено наказание – неделю сидеть дома и носу на улицу не высовывать.

– А уроки? – робко напомнила Римма.

– Ничего, дома свои уроки сделаете…

Впрочем, это было не самое страшное наказание – можно было ожидать чего похуже, но, к счастью, обошлось.

– Ребенок-то какой худющий вернулся! – всхлипывала на кухне Настя, которая даже не узнала своей любимой Риммы. – Господи, совсем режим питания сбился…

Первые два дня Римма с Кинешей отсыпались, приходили в себя от всех этих приключений, а на третий день, поздно ночью, Римма выскользнула из-под одеяла и подключила компьютер к Интернету.

«На ваш адрес получено электронное сообщение…»

– Егор, это ты! – радостно прошептала Римма. – Ты не забыл меня…

«Римма, как дела? Надеюсь, вам с Кинешей не сильно досталось… Моя мама хотела побить меня ремнем, но у нее ничего не получилось – сестренки меня не дали в обиду. Вот уж не думал, что от этих малявок может быть какая-нибудь польза! Римма… я все время думаю о тебе. Знаешь, я еще никогда так весело не проводил время.