Ухаживания на скорую руку - Делински Барбара

Почувствовав, что она изнывает от наслаждения, он еще больше увеличил напор и уже увлажнял ее губы кончиком своего языка. Дрожь неосознанного желания пробежала по ее позвоночнику и устремилась к низу живота.

Неожиданно громкое восклицание, а потом пронзительный посвист прервали эту идиллию и отбросили их друг от друга. Волшебство момента было грубо нарушено, и они разом вернулись с небес на землю.

– Неплохо, тренер, неплохо!

– Продолжай то, что задумал, человек!

– Ай да Профессор… навались-ка еще!

Отвернувшись от нее с протяжным тихим стоном, Дэниэл медленно распрямился. Еще мгновение его глаза не расставались с глазами Нии, безмолвно извиняясь. Потом он повернул голову и вонзил взгляд в троих брейкеров, пересекавших пространство автомобильной стоянки. Прежде всего Ния обратила внимание на то, что каждый из этих троих был значительно выше ростом, чем Дэниэл. Они, будто огромные башни, нависали над ним. Потом ее поразило другое – отношение этих парней к своему тренеру. Дэниэл не сказал им ни слова, а просто смотрел на них, сжав кулаки. Игроки, будто ощутив превосходство, мигом стушевались, оставили свои шуточки и торопливо зашагали к поджидавшей их машине, меряя стоянку длинными ногами, словно несколькими циркулями. Так и не сказав больше ни слова, не отпустив ни единой шутки, они быстренько забрались в автомобиль и сразу же дали газу. Надо сказать, эта молчаливая демонстрация силы со стороны Дэниэла выглядела великолепно – настоящее шоу, да и только. Тем не менее, как бы ни было впечатляюще все, что произошло, очарование момента близости с Дэниэлом пропало, и Ния, что называется, очнулась от сладкого сна.

Когда Дэниэл снова повернулся к ней и открыл было рот, чтобы заговорить, Ния протестующе воздела руку. Заметив, что она находится в подавленном состоянии, мужчина не решился приблизиться к ней и остался там, где стоял.

– Мне пора ехать, – хрипло прошептала она, включила зажигание и подала машину назад, чтобы развернуться и выехать со стоянки. Завершив этот маневр, она покатила по направлению к шоссе, не оглядываясь. Ей было необходимо как следует подумать. Холодный ветер врывался в салон сквозь опущенное стекло, постепенно успокаивал ее разбуженные чувства и прибавлял ясности голове. Ей понадобилось как минимум двадцать минут езды с ветерком, чтобы по-настоящему осознать, что произошло.

Из всех обуревавших ее в тот момент чувств и эмоций главным оказалось чувство вины и злости на себя. Впервые за все время работы в журнале она не справилась с заданием. Да, конечно, Дэниэл Стрэйхен сказал ей, что подумает над ее предложением, но – по большому счету – согласится ли он на интервью? Нет! Ния чувствовала это всеми фибрами своей души.

Но она нисколько его не винила. Честно говоря, ей даже не хотелось, чтобы он уступил, сдался. Дело в том, что она верила: он сказал ей правду. Дэниэл не испытывал ни малейшего желания выставляться перед всем миром и убедил ее в этом и словами, и делом. Продолжать давить на него означало пытаться разрушить нечто очень важное – ее же собственное уважение к нему как к порядочному человеку.

За те несколько лет, что Ния занималась журналистикой, она привыкла полагаться на инстинкт, оценивая особенности характера героя своего будущего репортажа. Она ошибалась редко – обыкновенно первое впечатление оказывалось правильным. Возможно, в нем недоставало глубины, но самую суть человека она всегда угадывала верно. Сегодняшний герой, Дэниэл Стрэйхен, показался ей мужчиной с сильным характером, преданным своему делу, честным и благородным. Однако заявлять об этом во всеуслышание было бы пошло. В этом-то и заключалась причина ее внутренних разногласий.

Он ее поцеловал. Она поцеловала его. По всем писаным и неписаным законам журналистской этики она совершила ошибку – нарушила одно из главных редакционных правил, так сказать, основу основ. А ведь она могла догадаться, что атака такого рода последует – особенно после того как Дэниэл столь многозначительно произнес: «Я голоден». Тем не менее она растаяла от первого же его прикосновения и почти не оказала сопротивления. За каких-нибудь несколько часов общения она напрочь забыла, что перед ней человек, у которого она должна была взять интервью, что она, в конце концов, на работе. Нет, все ее внимание сосредоточилось на его мужских достоинствах – еще бы: рост, сила, фигура – весь его облик буквально был окружен плотной аурой непобедимого обаяния – и внешнего, и внутреннего, и какого только угодно. Но все равно, как, спрашивается, могло произойти такое?