Подарок к рождеству - Лайонз Вайолетт

 Честно говоря, ее волновало нечто другое, совсем не связанное с вьюгой и быстро пада­ющей температурой. Абигейл тяготили личные проблемы, не оставлявшие ее в покое всю последнюю неделю. Должно быть, именно, из-за них она не заметила первый поворот шоссе, а потом совершила все последующие ошибки.

 — Мне кажется, вам лучше выбраться из ма­шины, — посоветовал ей Ник Грант. — Вряд ли в таком положении она остается безопасной. В любом случае, вы на ней уже никуда не доеде­те. Вы можете стоять?

 — По-моему, да.

 Но чтобы вылезти из автомобиля, ей при­шлось приложить значительно больше усилий, чем она предполагала. «Пежо» завалился всем передом в кювет настолько неуклюже, что Аби­гейл вынуждена была, буквально, выкарабки­ваться из кабины, высоко подняв ноги, чтобы просунуть их в распахнутую Ником дверцу.

 — Минуточку, — сказал спаситель, протя­гивая ей руку. — Давайте я помогу вам.

 Но лишь только его рука коснулась руки Аби­гейл, внутри нее, будто, что-то всколыхнулось и зажглось. Странная, неожиданная реакция!

 Этот мужчина хочет, просто, помочь мне, по­пыталась успокоить себя Абигейл. Но тогда по­чему ее охватило это чувство, похожее одно­временно на страх и возбуждение? Не чувство, а какая-то взрывоопасная смесь. Успокойся, Абигейл, выбрось всякую дурь из головы, сер­дито отчитала она себя. Где твой здравый смысл, с которым ты никогда не расстаешься?

 Однако в эту минуту она почувствовала, что здравый смысл, как-то сам по себе, начал расставаться с ней. И Абигейл, подобно утопаю­щему, который хватается за соломинку, ухва­тилась за, никогда не дремлющий, инстинкт са­мосохранения. Но и инстинкт начал нашепты­вать ей странные вещи: не иди даже на самый легкий, самый невинный контакт с этим муж­чиной, иначе я ни за что не отвечаю.

 — Спасибо. Я сама, — повинуясь пугливому инстинкту, решительно ответила Абигейл в от­вет на предложение Ника Гранта, помочь ей выбраться из машины.

 Правда уже в следую­щий момент она подумала, что лучше было прислушаться к голосу разума и принять пред­ложенную помощь. Ибо, начав, самостоятель­но, выбираться из машины, она, неожиданно, оказалась в весьма неловкой ситуации.

 Когда Абигейл, пытаясь встать с сиденья, приподняла ноги, подол ее красного бархат­ного платья скользнул по шелковым чулкам и, неожиданно, задрался так высоко, что из-под него показались кружевные края чулок и свер­кнули белизной широкие бедра.

 Вот же черт! Ну и дуреха! — выругалась про себя Абигейл, на мгновение, застыв, перед незнакомцем в такой фривольной позе.

 Решение отправиться к матери, прямо с рож­дественского коктейля в агентстве, она приня­ла внезапно и даже не заехала домой, чтобы переодеться во что-то более подходящее для дальней поездки на север провинции. Вообще- то, ее мать, Джейн Барринг, ожидала свою единственную дочь лишь на следующий день после наступления Рождества. Но когда Абигейл позвонила ей, услышала грустный голос и почти физически ощутила ее горькое одиночество, мысль выехать немедленно, сегодня же, пришла сама собой. В конце концов, Рождество — семейный праздник.

 Когда она вырулила на шоссе и влилась в поток машин, мчавшихся на север, ничто не предвещало снежной бури. Погода начала пор­титься примерно через час. Небо заволокло се­рыми тучами, подул холодный ветер, и на дорогу обрушился снегопад. Калгари был уже да­леко позади, и возвращаться в город, просто, не было смысла. Чтобы не замерзнуть, Абигейл на­тянула поверх платья теплое пальто, предусмот­рительно брошенное на заднее сиденье маши­ны, и продолжила долгий путь в Кег-Ривер.

 Бархатное вечернее платье, плотно облегав­шее впечатляющие формы путешественницы, явно не облегчило ее путь. В том числе — ко­роткий путь с переднего сиденья, нырнувшего в кювет «пежо», к его дверце и далее, в объятия снежной бури. Тем более что на этом пути вы­силась атлетическая фигура мужчины, с не­скрываемым интересом наблюдавшего за каж­дым ее движением.

 — Вы смотритесь просто великолепно, — насмешливо заметил он, между тем как Аби­гейл изо всех сил старалась одернуть платье и подняться с сиденья. Но эффект от ее ли­хорадочных стараний получался обратный: красное платье задиралось еще выше, и пе­ред взором мужчины еще пару раз сверкнули, не только, кремовые бедра, но и черные кру­жевные трусики. — Нельзя ли повторить это на бис? Ваш оригинальный трюк достоин вся­ческого восхищения.