Застигнутые любовью - Крейг Джэсмин

Кэтрин не стала уточнять, что Роберт погиб во время их медового месяца, за день до возвращения в Штаты. И умолчала о том, что у нее через три месяца случился выкидыш, после которого жизнь полностью остановилась.

– Искренне сочувствую, – сказал Хант с неподдельным участием в голосе. – Всегда ужасно терять тех, кого любишь. И вдвойне ужасно, когда это происходит внезапно.

– Да.

Гибель Роберта оставалась зияющей, слезоточивой раной. Вот и сейчас Кэтрин почувствовала, что у нее перехватило горло. Но она не позволит Джошуа Ханту это заметить! Если никто не будет догадываться о глубине ее горя, она сможет делать вид, будто его и вовсе нет. И она снова заговорила, спеша опередить его вопросы и соболезнования:

– Поначалу было невыносимо, но, кажется, все самое худшее позади. – Она чуть помолчала, подыскивая подходящую к случаю банальность. – Время излечивает. И моя профессия – тоже.

– И поэтому вы сегодня засиделись допоздна?

Кэтрин слегка поежилась от его проницательности; ей вовсе не хотелось, чтобы он и дальше задевал ее больное место.

– Ах, нет, – солгала она. – Я ведь вам уже говорила, что наша фирма сейчас очень загружена делами. – Она сделала усилие, чтобы взять себя в руки, и заставила губы растянуться в непринужденной улыбке. – Вы сказали, что прилетели из Лондона, мистер Хант. Ездили по делам, или вам удалось найти время для отдыха?

И вновь ею овладело странное ощущение – что-то защемило под ложечкой, когда он посмотрел на нее.

– Поездка была деловая. И, прошу вас, зовите меня Джошуа. – Он неопределенно махнул рукой. – Заведение Хенка на той стороне улицы, на углу. У меня с каждой минутой разыгрывается аппетит. По-моему, за последние несколько дней я просто забыл, что значит есть.

Твердо взяв ее под локоть, он направился на другую сторону улицы. У самого входа в ресторан Кэтрин высвободила руку, но продолжала улыбаться.

– Вы, вероятно, слишком увлеклись делами, раз забыли про еду. Что-нибудь интересное?

– Да. Мне хочется наладить производство фильмов для показа по кабельному телевидению. Я надеялся получить в Лондоне финансовую поддержку. Однако кабельное телевидение как предмет инвестиций, кажется, совсем не заинтересовало банкиров.

Кэтрин постаралась выразить живую заинтересованность и с облегчением вздохнула, когда молодая официантка усадила их за столик и вручила меню. Джошуа Хант сам подсказал тему для разговора, а больше ей ничего не было нужно. Теперь беседа наверняка удержится в строго деловых рамках: президент компании, увлеченный новыми планами, редко нуждается в настоятельных просьбах для обсуждения своего очередного проекта. А гамбургеры жарятся быстро, съедаются же еще быстрей. Через час она уже будет у себя в номере и – наконец-то – сможет погрузиться в горькие и сладкие воспоминания, пульсирующие сейчас где-то на окраинах сознания.

Обслуживали в ресторане на удивление оперативно. Не успела Кэтрин просмотреть меню, как к ним подошла официантка и приняла заказ – два чизбургера, один салат из шпината и порция печеного картофеля со сметаной. Джошуа добавил к этому графин красного вина.

– Здесь подают только три сорта вина, – пояснил он с усмешкой. – Красное, белое и розовое. Я уже пил тут красное, оно неплохое.

– Не волнуйтесь, я вовсе не привередлива. Роберт тщетно пытался воспитать у меня вкус, но все кончилось тем, что я по-прежнему предпочитаю сладкие белые вина, а не его любимые каберне и бургундское. Помнится, в свадебную ночь он заказал бутылку французского шампанского «Дом Периньон», а у меня началась икота от пузырьков, не успела я выпить первый бокал!

Ее голос оборвался, и она подняла испуганные глаза, пораженная тем, что невольно рассказала столь интимную вещь. Она растерялась еще больше, когда увидела, что Джошуа глядит на нее с задумчивым и напряженным выражением лица. – Вашего мужа звали Роберт? – спросил он.

– Да.

Ответ прозвучал, очевидно, чересчур лаконично, но Кэтрин была настолько выбита из колеи собственным неосмотрительным поведением, что просто не смогла ничего добавить. После гибели Роберта она научилась спокойно говорить и о несчастном случае, и о своем вдовстве, но никогда прежде не позволяла себе делиться с кем бы то ни было драгоценными подробностями их короткой супружеской жизни. И сейчас она внезапно рассердилась на Джошуа Ханта: он проник за защитные барьеры, которые она так старательно возводила вокруг своих воспоминаний.