Свадьба - Стил Даниэла

Думая о Брэндоне и гадая, захочется ли ему пойти в ресторан, Аллегра свернула на Беверли-Хиллз. Брэндон готовился к очередному судебному заседанию и, вероятнее всего, засидится в рабочем кабинете допоздна. Но она и сама нередко работала по ночам, правда, не потому, что готовилась к судебному процессу. Среди ее клиентов были актеры и актрисы, писатели, продюсеры, режиссеры, и ей приходилось заниматься всем, начиная от контрактов и кончая завещаниями, вести за них переговоры, решать финансовые вопросы при разводах. Аллегру больше всего интересовала юридическая сторона ее деятельности, но она лучше других адвокатов понимала, что имея дело со знаменитостью или, во всяком случае, с клиентом из шоу-бизнеса, поневоле приходится уходить с головой в его сложную, порой сумбурную, зачастую полную неразберихи жизнь. Иногда Аллегре казалось, что Брэндон этого не понимает. Как она ни пыталась что-то объяснить, индустрия развлечений оставалась для него неизведанной страной. По его словам, он предпочитал осуществлять свои функции юриста с «нормальными людьми» и для «нормальных людей», и лучше — в обстановке, которая ему знакома и понятна, например, в зале федерального суда. Он надеялся со временем занять пост федерального судьи, и в тридцать шесть лет подобные устремления казались вполне разумными.

Едва Аллегра свернула с шоссе, как зазвонил мобильник. Она надеялась услышать голос Брэндона, но это был не он. Звонила Элис, секретарша. Элис работала в фирме уже пятнадцать лет и для Аллегры стала чем-то вроде спасательного жилета. У нее была светлая голова, уйма здравого смысла и успокаивающая, почти материнская манера обращения с самыми капризными клиентами. Не спуская глаз с дороги, Аллегра переключила телефон на громкую связь и спросила: о — Привет, Элис, что стряслось?

— Только что звонила Кармен Коннорс. Я подумала, вам нужно об этом знать. Она страшно расстроена. Ее фотография появилась на обложке «Чаттера».

Так называлась одна из самых пакостных газетенок желтой прессы, которая вот уже несколько месяцев терзала Кармен, несмотря на все предупреждения и даже угрозы со стороны Аллегры. К сожалению, газетчики точно знают, насколько далеко можно зайти, чтобы не быть привлеченными к суду за клевету, и умеют не перейти черту.

— Ну, что на этот раз? — спросила Аллегра, хмурясь.

Она подъезжала к небольшому дому, который купила после окончания юридического колледжа — не без финансовой помощи родителей, конечно. Этот дом, точнее, уединенный коттедж, очень понравился Аллегре, а деньги родителям она собиралась со временем вернуть.

— Кажется, в статье говорится, что она участвовала в оргии с одним из своих врачей, пластическим хирургом, — сообщила Элис.

Бедняжка Кармен однажды сделала глупость, пойдя на свидание с упомянутым врачом. Они обедали в «Чейзене» и, если верить словам Кармен, даже не занимались сексом, не говоря уже о какой-то оргии.

Поворачивая на подъездную аллею, Аллегра в досаде чертыхнулась.

— У вас есть экземпляр газеты?

— Нет, но я обязательно куплю по дороге. Хотите, я завезу вам газету?

— Не надо. Взгляну завтра. Я уже дома и сейчас же позвоню Кармен. Спасибо за сообщение. Что-нибудь еще?

— Звонила ваша мать, она интересовалась, сможете ли вы прийти к ним на обед в пятницу, и хотела убедиться, что в субботу вы будете на вручении премии «Золотой глобус». Блэр очень надеется увидеть вас на церемонии.

— Конечно, я буду. — Аллегра улыбнулась, останавливая машину у крыльца. — И мама об этом знает.

В этом году отец и мать Аллегры были выдвинуты на премию, и она ни за что не пропустила бы церемонию награждения. Аллегра пригласила и Брэндона, причем заранее, за месяц, еще до Рождества.

— Думаю, она просто хотела лишний раз удостовериться, что вы придете.

— Ей я тоже перезвоню. Это все?

— Теперь все.

Часы показывали пятнадцать минут седьмого. Аллегра ушла из офиса в половине шестого, что было для нее рано, но она взяла работу домой, и если они с Брэндоном не встретятся, у нее будет время ее сделать.

— До завтра, Элис, спокойной ночи.

Попрощавшись, Аллегра вынула из замка зажигания ключи, взяла портфель, заперла машину и поспешила к дверям. Дом выглядел темным и пустым; войдя в холл, Аллегра бросила портфель на кушетку, включила свет и прошла на кухню.

Из окна открывался впечатляющий вид на раскинувшийся внизу город. Уже стемнело, и далекие огни мерцали, как драгоценные камни. Аллегра достала из холодильника маленькую бутылку минеральной воды, открыла ее, отхлебнула из горлышка и принялась свободной рукой разбирать почту. Несколько счетов, письмо от школьной подруги Джессики Фарнсуорт, несколько каталогов, куча всякой рекламной чепухи и открытка от другой подруги, Нэнси Тауэре, которая сейчас катается на лыжах в Санкт-Морице. Прихлебывая воду, Аллегра отодвинула почту в сторону и тут заметила теннисные туфли Брэндона, в которых он бегал по утрам. Дом всегда кажется более обжитым, когда Брэндон оставляет свои вещи. Он не отказался от своей квартиры в городе, но большую часть времени проводил здесь, с Аллегрой. Ему нравилось жить с ней, он не раз об этом говорил, но и не скрывал того факта, что еще не готов взять на себя определенные обязательства. Первый брак слишком ущемлял его интересы, оказался неудачным, и Брэндон боялся повторить свою ошибку. Вероятно, поэтому он и тянул так долго с разводом. Но Аллегра была вполне довольна тем, что у нее есть, о чем она и говорила своему психоаналитику и родителям. Ей всего двадцать девять, нет нужды спешить с замужеством.