Влюбленные беглецы - Картленд Барбара

Марина вздохнула.

– Бог наградил меня всем, кроме сердца, – вслух про­изнесла она самой себе, хотя и знала, что это не так.

Когда-то, много лет назад, незадолго до окончания шко­лы, она ощутила первое трепетное пробуждение любви. Это было смешное влечение школьницы к мужчине намного стар­ше ее, который относился к ней как к ребенку и в конце концов женился на другой женщине. Впоследствии, когда первая боль утихла, Марина поняла, что того человека нельзя было ни в чем упрекнуть: он не понимал, что в девочке по­степенно просыпается женщина. Но волнующая радость про­будившихся в сердце чувств осталась с ней словно в насмеш­ку. И все же по сравнению с той первой влюбленностью все чувства, которые она потом испытывала к другим мужчинам, казались бледными и незначительными. Марина знала, чего хочет от жизни.

Это была любовь, которая на столь краткий миг озарила ее сердце, – прекрасная, удивительная, абсолютно божественная любовь, и Марина знала, что ей не жалко потратить всю свою жизнь, чтобы обрести ее снова.

Она поддалась настойчивости Виктора лишь потому, что была одинока. Как бы смеялись люди, знай они правду! Легендарная Марина Мартин признается в том, что она одино­ка! И где? Среди водоворота светской жизни, путешествий по всему миру, где ее в качестве почетной и привилегиро­ванной гостьи принимают в лучших домах!

Ее отец был англичанином, мать же происходила из од­ной из самых старейших и именитых семей штата Виргиния. Одна ее бабушка была француженкой, а у второй в жилах текла итальянская кровь. У Марины были родственники по всему миру; они любили ее и радушно принимали у себя, когда бы она ни появлялась, – и все же она чувствовала себя страшно одинокой.

– За всю мою жизнь у меня никогда не было настояще­го дома, – призналась она Виктору, когда тот сделал ей предложение.

– Я подарю тебе дюжину домов, – ответил он. Увы, Марине хотелось бы услышать совсем иной ответ.

Отец умер, когда девочке было пять лет. Мать вновь вы­шла замуж за человека, которого Марина ненавидела всей своей детской душой. Через три года мать погибла, упав с лошади на охоте. После этого бесчисленные тетушки, дя­дюшки, кузины и старые друзья сменяли друг друга – все они считали для себя великой честью позаботиться о Мари­не. Когда девушка повзрослела, появились опекуны и секре­тарши, горничные и шоферы – целая свита, готовая пота­кать всем ее капризам.

Увы, никто так и не заполнил пустоту в ее сердце. Как же наивна она была, полагая, что Виктор может дать ей все, что невозможно было купить за деньги, даже за ее миллионы! Бедный Виктор! Марине вспомнилось его хмурое лицо, его голос, твердый и решительный, когда он сказал ей:

«Я еще вернусь, чтобы начать наступление заново». Чуть не расплакавшись от отчаяния, Марина вышла из гостиной, пересекла просторный холл и открыла дверь другой комна­ты. Там за столами, заваленными грудами писем и уставлен­ными бесчисленными телефонами, трудились три ее секре­тарши.

– Сибил, – обратилась она к привлекательной девушке лет двадцати пяти, которая только что положила трубку од­ного из телефонов.

– Да, мисс Мартин?

– Ты нужна мне на минутку.

Марина вышла обратно в холл и, пройдя по длинному коридору, зашла к себе в спальню. Это была огромная ком­ната с видом на Гровнэр-сквер. Листья на деревьях за окна­ми были по-весеннему нежно-зелеными, а вокруг статуи пре­зидента Рузвельта уже расцвели крокусы.

Марина прошла по мягкому ковру, почти того же серо-голубого цвета, что и лондонское небо за окном, и села за туалетный столик с большим трельяжем. Она двига­лась почти машинально, словно думая о чем-то другом, и только услышав, как Сибил О'Коннелл закрыла за Собой дверь, повернулась на табурете и посмотрела на свою старшую секретаршу.

– Что вы хотели, мисс Мартин? – поинтересовалась Си­бил, пораженная бледностью ее лица.

– Сибил, мне нужно уехать, – ответила Марина.

– Уехать? – переспросила Сибил О'Коннелл с мягким ирландским акцентом.

Марина кивнула.

– Но все полагают, что вы останетесь в Лондоне до окон­чания сезона, – сказала Сибил.

– Ты не понимаешь, Сибил, – перебила ее Марина. – Я разорвала помолвку.

– О нет! – На лице Сибил читалось неподдельное недо­умение. – Мистер Харрисон такой милый. Мне казалось, вы с ним так счастливы. Мы все так радовались за вас.

– Я не люблю его, – ответила Марина. – Другого пово­да нет, Сибил. Да, он мил. Но я его не люблю.