Дьявол - Браун Сандра

Ему просто необходимо отвлечься. На что угодно. Только бы не думать о том, о чем мечтает больше всего на свете.

— Что ты хочешь знать? — хрипло спросил он, цепляясь за ее вопрос, как за спасительную соломинку.

— Где ты вырос?

— Сент-Луис.

— Тяжелое детство?

— Вы даже не представляете, леди, — сказал он с издевкой.

— А где твои родители?

— Оба уже умерли. Меня воспитывал отец. Мама умерла, когда я был ребенком.

— И братьев и сестер нет?

— Бог миловал.

— Почему ты так говоришь?

— Потому что мы и так бедно жили. Отец работал на пивоваренном заводе, и я после школы был предоставлен сам себе до позднего вечера. Отец был грубым, упрямым и много пьющим человеком. Все его амбиции ограничивались желанием заработать денег на оплату жилья и бутылку виски. Забота о сыне — последнее, что интересовало его в жизни. Как только я повзрослел, сразу ушел из дома. После этого я видел его лишь дважды.

— Что с ним случилось?

— Однажды они напились с другом и шли куда-то. А он упал и умер. Сердечный приступ. Его похоронили рядом с мамой. Я тогда был в Азии. Все подробности узнал из письма.

Керри не знала, что и сказать. У нее не было знакомых, которым пришлось пережить такое.

— А когда ты занялся фотографией?

— В школе. Я что-то натворил… уже не помню что, меня отправили в класс журналистики и поручили делать стенгазету. Я получил камеру и был в наказание назначен фоторепортером. — Он усмехнулся. — Я ее сломал и удрал.

— А где ты ходил в колледж?

— Колледж? — Он опять усмехнулся. — Камбоджа, Вьетнам, Африка, Ближний Восток — вот мой колледж. Я получил образование в Бейруте, в лагерях беженцев в Нигерии и Эфиопии.

— Ясно.

— Сомневаюсь, что можешь себе это приблизительно представить.

Керри уловила в голосе обиду, но не могла понять, то ли он злился на непутевого отца, то ли на отсутствие образования, или на все сразу. Она решила не уточнять.

— А ты? Какое у тебя было детство?

— Прекрасное. — Керри не могла сдержать улыбки при воспоминании о том золотом времени, когда не случился еще тот позорный скандал и все лопнуло как мыльный пузырь. — Мои родители тоже умерли, но они воспитывали меня оба.

— Ты, конечно, посещала приходскую школу.

— Да, — призналась Керри.

— Дай-ка я сам догадаюсь. Ты носила синий сарафан и белую блузку. На голове тебе делали высокие хвостики. А еще белые носочки и черные туфли. Ты никогда не пачкалась и была очень опрятной.

Керри рассмеялась:

— Очень точно.

— Ты изучала латынь и другие гуманитарные дисциплины.

Она кивнула, вспоминая, как подростком была вынуждена сидеть с родителями на приемах в гостиных, слушала скучные разговоры, тогда как ее больше интересовала музыка «Роллинг Стоунз». Она всегда знала, каким прибором надо пользоваться за столом, и не забывала поблагодарить хозяев за приятный вечер.

— Да. Работа моего отца предполагала частые переезды. Возможно, мы когда-то находились с тобой в одном и том же месте.

Эти ее слова от души повеселили Линка.

— Милая моя, ты не знаешь даже названий тех мест, где мне довелось побывать.

— Я не такая наивная.

— По сравнению с вами, сестра Керри, Ребекка с фермы Саннибрук вела просто распутную жизнь.

Она не видела его лица, но хорошо представляла это презрительное выражение. Узнав о его детстве, Керри понимала, насколько они разные люди и почему он считает ее неприспособленной к жизни.

Они помолчали, думая каждый о своем, и незаметно заснули.

Керри вздрогнула и проснулась.

— Что это?

— Ш-ш-ш. — Линк приложил палец к ее губам. — Всего лишь дождь.

Она почувствовала, как на нее упали несколько крупных капель.

— Господи, — проворчала Керри. — Только этого не хватало.

Через некоторое время потоки воды стали стекать с больших листьев, которые свисали над их головами и просачивались сквозь одежду. Керри попыталась пошевелить руками и ногами, разминая затекшие мышцы.

— Я больше не могу здесь находиться. Надо выбираться.

— Нет, — резко ответил Линк.

— Ну, хоть на минутку. Размяться.

— И что это тебе даст? Когда вернешься обратно, будет еще неприятнее. Нет, Керри.

— Можем попытаться вернуться в дом.

— Хм.

— Нас никто не заметит. Мы проберемся в дом и спрячемся в подполе с детьми. Они, должно быть, напуганы до смерти.