Сердце мое - Лоуэлл Элизабет

— Прежде чем ты закричишь на меня за то, что я веду себя не очень-то по-деловому, — обратился он к ней, — подумай, как много ты только что успела узнать обо мне…

Едва сдерживая дыхание, Шелли попыталась прийти в себя — вернуть весь окружающий мир в его естественные, вполне безопасные для нее рамки. Однако это оказалось не так-то просто. Мысли ее становились все более и более рассеянными скаждым ласкающим прикосновением Кейна к ее губам. Вкус его, тепло сильного мужского тела, сам запах — все это предельно возбуждало ее чувства.

В физическом плане Кейн казался ей сейчас в тысячу раз более притягательным, чем все то, что она уже успела испытать в браке и вне его. Кроме того, близость ездим представлялась Шелли каким-то совершенно неповторимым, уникальным опытом — причем не только на уровне эмоций.

Кейн отдался этому поцелую полностью, без остатка, и именно это поразило Шелли больше всего, возбудив ее, превратив все ее тело в страстный жаркий огонь… Однако несмотря на всю свою страстность, Кейн вел себя с ней достаточно сдержанно, и потому ее не рассердил, не обескуражил этот его «совершенно неделовой настрой».

Кейн дал ей понять, что достаточно силен для тою, чтобы удержать ее — растекись она теплым медом по его телу…

— Думаю, нам лучше уйти отсюда до того, как я окончательно забуду о хороших манерах и правилах поведения в гостях, — сказал Кейн хриплым голосом.

В его реплике Шелли услышала явный вопрос, может быть, приглашение, но здравомыслие снова возобладало.

— Мне понадобится шлем, — спросила она, голос ее был сейчас почти таким же хрипловатым, как и голос Кейна; Она увидела, как напряглось все тело этого удивительного человека..

— Нет, мы поедем не на мотоцикле, — ответил он. — Я на машине.

— Ну тогда все, я готова, — сказала Шелли, захватывая с собой сумочку.

И в наступившей тишине она проследовала за ним к его машине — классическому «ягуару» черного цвета, припаркованному неподалеку. Тонкие, плавные линии автомобиля показались Шелли настолько же привлекательными как и черты самого владельца машины. И автомобиль, и его хозяин — оба были одновременно сдержанными, воспитанными, но вовсе не такими уж ручными и предсказуемыми…

Хотя машине, по-видимому, было уже больше десяти лет, двигатель заработал после первого же поворота ключа. Раздалось глухое, раскатистое урчание мотора. Забравшись внутрь салона, Шелли несколько раз оценивающе провела кончиком пальца по кожаным сиденьям и пристегнула ремень.

Управляемая сильными, мужественными руками Кейна, машина понеслась по извилистой дороге с легкостью проворной, изящной дикой кошки.

— Где ты обычно оставляешь машину? — спросила Шелли Кейна.

— На одной довольно неплохой, хотя и дороговатой стоянке — здесь, неподалеку, — ответил Кейн. — Особенно когда надолго уезжаю из города.

«Когда надолго уезжаю из города» — эти слова эхом зазвучали в голове Шелли.

«Впрочем, я сама должна была об этом догадаться», — сказала она себе. Ведь ничто, абсолютно ничто — ни в облике, ни в поведении и манерах Кейна — не говорило о том, что перед ней был человек, привыкший к монотонной жизни на одном месте.

— Ты у нас, стало быть, путешественник. — Голос Шелли прозвучал довольно уныло.

Кейн на мгновение обернулся, всматриваясь в выражение ее лица. Потом снова молча сконцентрировался на дороге.

То, что он увидел, обернувшись к ней, поразило его. Лицо ее было сейчас точь-в-точь таким же, как и тон ее голоса: далеким, отстраненным, почти чужим. Вот она сидела рядом с ним, на соседнем сиденье, он легко мог бы дотронуться до нее рукой, если бы захотел этого, — и вместе с тем, казалось, она находилась далеко, бесконечно далеко от него — на расстоянии многих и многих световых лет. И с каждым мгновением, с каждым непроизвольным, едва заметным движением, с каждым вдохом и выдохом удалялась от него еще больше.

Когда Кейн наконец заговорил, тон его голоса был вполне мягким и спокойным — и все же он не мог скрыть своего удивления и гнева за это неожиданное ее отстранение.

— Твои слова прозвучали точно ругательство…

— Так это или нет, но факт остается фактом. Ты — путешественник. И это факт. Такой же непреложный, как неизбежность смерти.

— Но ведь жизнь — тоже факт, — возразил он.

Шелли пожала плечами. Сейчас она казалась абсолютно холодной и спокойной — используя все свое самообладание, точно защиту от Кейна. Как будто ей и впрямь требовался надежный щит, чтобы оградиться от сводящей с ума привлекательности, притягательности человека, сидящего с ней рядом.