Возвращенный рай - Герцик Татьяна

Когда она скованно поинтересовалась, как так Антон, тот с неудовольствием выложил, что босс в Италии с какой-то Оксаной. Видимо, она здорово ему не нравилась, потому что при ее имени у водителя лицо стало похоже на сморщенный сушеный гриб. Со стороны можно было подумать, что у него внезапно разболелся зуб. После этого известия она быстренько распрощалась и ушла, чтобы Евгений не заметил, что на ее глаза набежали горькие слезы.

И после этого Антон заявляет, что он одинок и у него никого нет? Да она совершенно правильно делает, что не верит ему ни на грош. Может быть, сейчас ему действительно одиноко, ведь судя по реакции Евгения, эта Оксана далеко не сахар. Но Антон быстро утешится, возможностей для этого у него не счесть. Не одна, так другая. Утешительницы всегда найдутся – ведь он хорош собой и весьма состоятелен.

Вспомнила присказку своей подруги Полины: все мужики – козлы. Раньше она казалась ей слишком грубой, но сейчас она с ней полностью согласилась. Взять хотя бы ее бывшего босса, Анатолия Витальевича. Вот ведь женат, и любовниц не счесть, а туда же – всё новеньких ему подавай. После знаменитого вечера, на который она явилась в платье Герца, он буквально не давал ей проходу, откровенно предлагая встретиться в неформальной обстановке. В конце концов нагло потребовал: или его постель, или увольнение.

Она с удовольствием вспомнила его вытянувшееся лицо, когда она положила перед ним заявление об уходе. А когда через полгода после этого стало известно об ее премии и вообще о ее писательской деятельности, о которой она ни с кем из сослуживцев не говорила, это стало для него настоящим шоком.

Мария, прибежавшая к ней сразу, лишь услышав о премии, рассказывала:

– Ну, мы-то все рады были, естественно. Да еще ты прислала шампанское с конфетами, ну мы и устроили небольшой междусобойчик. В обеденное время, правда, чтобы на неприятности не нарваться. После твоего ухода Анатолий Витальевич злобствовать стал – жуть. Ну, пьем мы, смеемся, и тут он заходит. Злой такой. Сразу: что этот тут у вас происходит? Что за пьянки на работе! В общем, завелся не на шутку. Наорался, а потом спрашивает: по какому поводу пьянка? Ну, мы ответили ему, что это твой подарок. Представляешь, он аж с лица спал. А, говорит, ну тогда ладно… И смотался! Мы думали, будут последствия, но ничего. Ты знаешь, – Маша даже зашептала от возбуждения, будто кто-то их мог подслушать: – мы решили, что теперь он тебя боится. Ведь что с ним будет, если ты обнародуешь его привычки! Не только с работы снимут, но и из дома наверняка выгонят!

Татьяна посмеялась, но с подружкой не согласилась.

– Да будет тебе! Никогда я мараться не стану. Зачем мне эта грязь?

Мария закивала головой.

– Конечно, но он-то об этом не знает. Он же обо всех вокруг по себе судит. И ты никому ничего не говори. Мы хоть немного поживем спокойно!

Успокоив ее, Татьяна призналась, что после увольнения никуда не устроилась, поскольку решила писать профессионально, а не урывками по вечерам. Мария горячо одобрила:

– Конечно! Даже если гонорары и будут небольшими, ты же одна, тебе много не нужно. – И, слегка помявшись, спросила, не выдержав приступа любопытства: – А как поживает Антон?

Татьяна холодно пожала плечами.

– Да живет, насколько я знаю, у него всё прекрасно. Но мы уже давно расстались.

Маша похлопала глазами, явно желая что-то сказать. Но не решилась, из чего Татьяна поняла, что подружка так же, как и ее родители, считает, что она не в состоянии удержать ни одного мало-мальски приличного мужика. Ну что ж, пусть будет так. Уж лучше жить одной, но уважая себя, чем позволять вытирать об себя ноги мужчинам, не представляющим, что такое порядочность.

Глава седьмая

Премьерный показ коллекции «Утраченный рай» подходил к концу. Антон в последний раз вывел на подиум своих девушек, раскланялся и спустился в зал, принимая восторженные поздравления. Он и сам видел, что коллекция удалась. Видя вокруг доброжелательные, но до отвращения чужие лица, ему отчаянно хотелось, чтобы рядом была Татьяна. Разделить успех с близким человеком – что может быть слаще? Как согрел бы его измученную душу ее мягкий взгляд. Но она не придет, это он твердо знал.

Сердце болезненно сжалось, заставляя вновь пожалеть о собственной глупости. Если бы он вовремя понял, что Татьяна по-настоящему ему дорога, он вел бы себя совсем по-другому!

Он машинально отвечал на поздравления, думая о своем, пока от неприятных мыслей его не оторвал баритон с жутким акцентом: