Вместе и врозь - Берристер Инга

— Я пришла налить себе чаю, — сказала она извиняющимся тоном. — Не спится.

Оба, не сговариваясь, одновременно посмотрели на подстилку Джека. У Николаса запершило в горле. Только сегодня утром, когда он гулял с Джеком, им навстречу попалась симпатичная брюнетка. Пес поднял голову, и Николас мог бы поклясться, что выразительный взгляд, которым посмотрел на него Джек, был из тех, которыми обмениваются нормальные мужчины из плоти и крови, когда им повстречается красотка.

Глупость, конечно, такого просто быть не может, собака это собака, и незачем наделять ее человеческими чертами, подумал Николас. Я становлюсь слишком сентиментальным. Пора с этим кончать.

Глаза Мег снова заволокли слезы. Ей так хотелось услышать голос Николаса, почерпнуть силы в его уверенности, что она не сдержалась и спросила:

— Как вы думаете, полиция найдет Джека?

Николас сглотнул и ответил с преувеличенным, как показалось Мег, оптимизмом:

— Конечно, обязательно найдет. Кто бы ни угнал машину, рано или поздно он ее бросит или ему придется приехать на бензозаправочную станцию, и тогда…

Словно в подтверждение его слов зазвонил телефон, однако ни Мег, ни Николас не сдвинулись с места. Николас не верил ни единому слову из того, что сказал Мег, и она поняла это по глазам. Он боялся взять трубку, боялся услышать то, что ему могут сообщить. Но только Мег успела подумать, что звонок останется без ответа, как Николас шагнул к телефону и снял трубку.

— Да. Понятно. Конечно, но сейчас меня больше беспокоит не это. Что известно о собаке?

Звонивший полицейский ответил, что владелец бензозаправочной станции не видел в машине собаки.

— Угонщиков допросили?

— Пока нет, оба настолько пьяны, что сейчас от них никакого толку. Ночь они проведут в участке, думаю, к утру достаточно протрезвеют, чтобы их можно было допросить.

Николас повесил трубку и повернулся к Мег. Она уже догадывалась, что он скажет.

— Полиция нашла машину. Угонщики заправили ее бензином и попытались уехать, не заплатив, но служащий бензозаправочной станции позвонил в полицию, и их сумели схватить.

— А Джек?

По тому, как Николас покачал головой, она поняла ответ.

— Никаких следов, — с тяжелым сердцем сообщил он. — Полицейские смогут допросить угонщиков только утром, поэтому советую вам вернуться в постель и попытаться уснуть. Если вы доведете себя до изнеможения, Джеку от этого легче не станет, — мягко добавил он.

А кроме того, ему не хочется терпеть мое общество и «любоваться» моей унылой физиономией, мысленно предположила Мег и послушно побрела к себе. Однако вскоре после того, как она легла, стало ясно, что уснуть не удастся. Как она ни старалась ни о чем не думать, мысли ее постоянно возвращались к Джеку. Где он? Что с ним случилось? Стоило Мег представить пса, оказавшегося на оживленной автостраде, как у нее замирало сердце. Она успела научить Джека садиться и пережидать машины, но одно дело тихая городская улочка, а шоссе — совсем другое. Пытаясь сдержать слезы, Мег больно прикусила губу и почувствовала солоноватый привкус крови. В это время в дверь тихонько постучали и на пороге возник Николас с чашкой чаю.

— Я так и думал, что вы не спите. Вот, выпейте. Кажется, у нас, в Англии, чай считается универсальным средством от всех бед.

Мег попыталась улыбнуться.

— Спасибо, это очень мило с вашей стороны… — Ее голос сорвался, и долго сдерживаемые рыдания прорвались наружу.

— Ах, Мег… — то ли прошептал, то ли простонал Николас.

Он сел на кровать, обнял Мег за плечи и стал успокаивать.

— Я все время думаю о Джеке, — жалобно бормотала Мег сквозь слезы, — как он там один, на дороге? — Она всхлипнула. — Вдруг он… вдруг его…

— Не надо, Мег, не плачьте. Черт, не надо мне было брать его с собой!

— Вы же не могли знать, что машину угонят? — попыталась возразить Мег. Она посмотрела Николасу в глаза и увидела в них такую боль, такое искреннее страдание, что ее захлестнула волна сочувствия. — Не корите себя, вы ни в чем не виноваты.

— Нет, виноват, — настаивал Николас. — Но я клянусь, что никогда не желал Джеку зла. Правда, признаюсь, когда вы стали горячо его защищать, я приревновал.

Он положил ее голову на свое плечо — отчасти в попытке утешить, отчасти для того, чтобы Мег не могла посмотреть ему в глаза и прочесть в них истинную причину его ревности, а еще — чтобы самому не видеть жалость в ее взгляде.