Любовная лихорадка - Кершнер Олимпия

Он убрал руку и отвернулся, прерывая поединок взглядов. В этот момент как раз подошла официантка.

— Ваш заказ, — сказала она улыбаясь. — Шоколадный эклер, пирожное с орехами и две чашки кофе.

Паула вдруг почувствовала, что ей расхотелось сладкого. Она мечтала о том, чтобы они вернулись домой. Там бы она забралась к нему на колени и заставила целовать себя до головокружения…

— Передумала? — спросил Фред, заметив, что она пристально смотрит на него, не обращая внимания на пирожное.

— Поедем домой! — Ее голос охрип от волнения.

Потянулись долгие мгновения. Фред не отводил глаз.

— Нет! — наконец коротко бросил он.

Паула опустила голову и потянулась за тарелкой с пирожными. У эклера был вкус мела, но она съела его. Зато кофе оказался весьма кстати: Паула только сейчас почувствовала, насколько продрогла. Покончив с едой, она равнодушно взглянула в окно кондитерской и заметила, что яркий день поблек. Может, она просто утомилась? Наверное, следует вернуться домой и вздремнуть…

— Завтра я выхожу на работу, — сказала она, не глядя на Фреда.

— А сможешь?

— Да. Но сейчас я устала. Хочу поспать.

Сон всегда выручал ее, когда она была чем-нибудь расстроена. Помогал сбежать от действительности, а сейчас ей хотелось этого больше всего на свете.

Как только они добрались до дома, Паула сразу же улеглась в постель, а после обеда опять вернулась в свою спальню. Она долго читала, пытаясь подавить любые мысли о Фреде, прежде чем провалилась в сон.

На следующее утро Паула оделась и приготовилась к занятиям. Они все время молчали, пока ехали в университет. Кресло на колесах было уже возвращено, и теперь она при ходьбе опиралась на трость: щиколотка почти не болела, беспокоило лишь запястье.

— Я провожу тебя в аудиторию, — сказал Фред, подъезжая к стоянке.

— Спасибо.

Не хотелось признаваться в этом даже себе самой, но Паула немного нервничала. Не из-за того, что кого-то мог вновь заинтересовать ее портфель. Просто требовалось время, чтобы исчезла подсознательная настороженность.

Фред не только проводил ее до аудитории, но и остался на лекции, изучая студентов и наблюдая за Паулой.

— Вовсе не обязательно было ждать меня, — пробормотала она после того, как ушел последний студент.

— Мне было очень интересно. Я ведь прослушал всего пару курсов по математике в колледже. Главным для меня всегда была криминалистика. Но если бы я учился у тебя, то наверняка добился бы большего. У тебя это так здорово получается, будто математика — самая великая наука в мире!

— Просто мне это нравится, — пожала плечами Паула.

— Заметно. Ты делаешь свой предмет живым. Мне показался очень удачным твой пример со скотоводческим ранчо.

— Многое в математике применимо на практике, но люди не всегда это понимают.

— Меня поражает то, с каким энтузиазмом ты относишься ко всему, за что берешься!

Пауле были приятны его восторги.

— Жизнь — такая прекрасная штука! Так почему не выразить это?

— Действительно, почему? Куда сейчас?

— У меня перерыв на полчаса, а потом следующая лекция. Тебе не стоит торчать здесь.

— Но мне хочется, — сказал он просто.

Фред присутствовал на ее занятиях и в среду, и в четверг. В пятницу был выходной. Он завез ее в университет и уехал. Пауле необходимо было разобраться с бумагами, а это требовало сосредоточенности. Дома она работать не могла: присутствие Фреда отвлекало ее.

Когда он не появился в субботу утром, Паула забеспокоилась, но тут же одернула себя: нельзя было позволять себе так привыкать к человеку. Кроме того, следовало отдохнуть, чтобы быть в форме перед сегодняшней вечеринкой.

К шести тридцати Паула слегка завила волосы и соорудила высокую прическу. Платье она выбрала кремовое, с голубым рисунком под цвет глаз, — достаточно нарядное, но в то же время теплое и удобное. С обувью дело обстояло хуже: поскольку повязку до сих пор не сняли, пришлось надеть не слишком изящные туфли без каблуков. Тщательно наложив макияж и обрызгав себя духами, она посчитала, что теперь готова окончательно.

От Фреда не было вестей весь день, но Паула надеялась, что он помнит о своем обещании сопровождать ее. Впервые за два года она отправлялась на вечеринку не одна, а с самым симпатичным и привлекательным мужчиной из всех ее знакомых.

Когда повернулся ключ в замке, Паула доковыляла до двери и остановилась, потрясенная. На нем был темно-серый костюм, подчеркивающий цвет его глаз, и Фред казался еще более опасным, чем обычно.