Шуточки жизни - Быстрова Ирина

Но М.А., конечно, не тот случай. У него с «содержимым» явно все нормально. Я это чувствую, что бы он ни говорил о своей культурной отсталости.

– Бутерброды? Пирожные? Кофе? – предлагает он, когда мы достигаем буфета.

Признаться, пока мы поднимались по лестнице, я собиралась изображать из себя даму, совершенно не заинтересованную в тяжелой и сытной пище. Согласитесь, пошловато являться в театр с мужчиной и тут же набрасываться на толстые бутерброды и салаты в вазочках. «Так, – думала я, – возьму мороженое или конфетку». Но, попав в это царство соблазнов, мой желудок взбунтовался. Он был готов проглотить все, что ему ни предложат. «В конце концов, – ожесточенно подумала я, – я целый день пахала, как проклятая, на ту же самую фирму…»

– Не знаю, как вы, – протянул тем временем М.А., сосредоточенно рассматривая стойку, – но я страшно голоден. Пожалуй, я бы взял бутерброды с мясом, рыбой и сыром. – Он поднял на меня ясные глаза. – Что надумали?

При слове «сыр» я почувствовала, как желудок начал стекать мне в туфли и оттуда подвывать: «И я тоже хочу сы-ра!» Я проглотила скопившуюся во рту слюну и выдавила из себя:

– То же.

– Э-э… То же самое? – озадаченно спросила М.А.

– Кроме мяса.

– Отлично. – Он обрадованно достал портмоне. – А то я грешным делом подумал, что придется давиться бутербродами у вас на глазах, пока вы будете попивать пустой кофе.

– И кофе тоже, – быстро уточняю я, когда он начинает объявлять наш заказ.

– Да-да, конечно.

– Это мне напомнило одну забавную историю, – говорит он, когда мы усаживаемся за столик. – Точнее, ассоциаций особых тут нет, но почему-то вспомнилось, – и он принимается рассказывать длинную историю о своей последней поездке в Финляндию – из числа тех поездок, когда с самого начала все идет наперекосяк.

Я вгрызаюсь в бутерброды и слушаю М.А. Он великолепный рассказчик. Финляндия встает у меня перед глазами, а несуразный приятель М.А., который и является главным героем повествования, кажется мне давно знакомым.

– И вот тогда, – М.А. делает эффектную паузу, – гаснет свет…

Я начинаю хихикать. Я бы давно это сделала, но тогда бутерброды остались бы несъеденными.

– И что дальше? – допивая кофе, посмеиваюсь я.

– Дальше? – М.А. тоже улыбается. – Дальше… О! Третий звонок. Пора.

Действительно, третий звонок. Мы торопливо поднимаемся из-за стола.

– Доскажете в антракте, – говорю я.

Через полчаса после начала спектакля я понимаю, что действо меня не увлекает. Древнеримские страсти, разворачивающиеся на сцене, оставляют меня равнодушной. Но – дареному коню… Поэтому я смирно сижу рядом с М.А. и думаю о двух оставшихся командировочных днях. Второй, как выяснилось, будет у меня выходным. В четыре поезд, а до этого я могу распорядиться своим временем, как мне заблагорассудится. И как же мне заблагорассудится? Взгляд мой начинает блуждать по декорациям, по публике. Поеду к Ларисе, решаю я. Не общалась с ней уже давно. Последний раз созванивались перед Новым годом. Непростительно! Не ей -у нее трое детей, муж и собственный бизнес. Ей всегда некогда. Непростительно мне. Я-то могла бы хоть раз в месяц звонить или сбрасывать имейл. Надо бы ей тогда завтра звякнуть, чтобы предупредить о своих планах. Не факт, что она сможет со мной встретиться, но, может, выкроит хотя бы часик. Хоть посмотреть на нее. Наверное, она уже превратилась в солидную даму, не то что я. Сколько же мы не встречались? Четыре года. Не так уж и много. Но четыре года в нашем возрасте как раз могут превратить вчерашнюю голенастую девицу в элегантную бизнес-леди. Вот так и бывает: проходит несколько лет, и ты уже не узнаешь своих старых друзей.

Я издаю тяжелый вздох. Чувствую, что М.А., сидящий слева, смотрит на меня. Наверное, беспокоится, нравится ли мне спектакль. Я поворачиваю голову. Так и есть. Смотрит. Я успокаивающе улыбаюсь ему и отворачиваюсь. Он хороший сосед. Не ворочается в кресле, не пыхтит, не кашляет, не лезет со своими комментариями. То есть не делает всего того, чего я терпеть не могу. Повезло. Надо будет сказать, что спектакль мне нравится. Иначе неудобно. Я собираю в кулак все свое внимание и пытаюсь проникнуться переживаниями героев. Антракт настигает меня в тот момент, когда я наконец-то начинаю входить во вкус.

– Нравится? – первое, что спрашивает у меня М.А., когда зажигается свет.

Я смотрю ему в глаза и внезапно понимаю, что лучше не пытаться разыгрывать из себя страстного любителя древних трагедий. Все равно догадается, что я вру.