Короткий брак - Грэхем Линн

Пенни прислонилась лбом к его плечу.

— Поговорим об этом позже, — пробормотала она.

— Почему на твоей ночной рубашке молния? — спросил он.

— Это платье, Ник.

Осторожно усадив ее на постели, он расстегнул молнию и, стянув платье, отбросил его в сторону.

— Без него тебе лучше, чем в нем, мой ангел, — усмехнулся Ник, не отрывая восхищенного взгляда от соблазнительной груди.

Пенни покраснела, заметив, что ее соски отвердели.

— Я так рад, что ты наконец исчерпала все свои аргументы, — простонал он и жадно приник к торчащему розовому бугорку.

На мгновение Пенни перестала дышать. Когда он нашел другой сосок и, зажав между большим и указательным пальцем, нежно потянул, она закрыла глаза и застонала. Тело было словно наэлектризовано желанием. Ник перевернул ее на спину и уверенной рукой стащил трусики.

Пенни, открыв глаза, натолкнулась на его оценивающий взгляд и подавила рыдание. Ей вдруг стало страшно от той власти, которой Ник обладал над ее слабым телом.

— Не смотри на меня так…

— Я очень ценю твою реакцию. Ничего не могу с этим поделать, — хрипло пробормотал он, с восторгом гурмана продолжая скользить взглядом по изгибам ее хрупкого тела. — В твое последнее пребывание здесь я целые часы проводил, горя, фантазируя, думая…

— Обо мне?

Появившаяся на губах Пенни томная улыбка была столь же естественна для нее, как и дыхание.

— И пытался понять, что в тебе так привлекает меня.

Он нежно провел руками по ее груди вниз и расслабленно улыбнулся, когда Пенни выгнула спину.

— О… — Ее голос звучал сдавленно.

— Ты маленькая, но поразительно пропорционально сложена. У тебя чудесного цвета глаза, а твои губы… Когда я смотрю на твои потрясающие губы, я становлюсь…

Ник, с каждым словом все ниже и ниже опускавший голову, не договорил. Но Пенни поняла его, когда он жадно приник к ее губам. Теперь в голове оставалась одна-единственная мысль. Ник говорит с ней. Наконец-то говорит с ней! Но потом язык Ника проник в ее нежный рот, и эта, последняя, мысль исчезла. Она прижалась к нему, пальцы запутались в густых волосах, сердце забилось в унисон с его сердцем, а тело охватил жар нестерпимого желания.

— Ты невероятно возбуждаешь меня, — задыхаясь, проговорил Ник, отстраняясь, чтобы снять трусы.

Она удивленно заморгала. Боже правый, он все еще говорит с ней! Ник вернулся к ней — весь рельефные мускулы и великолепие, — и Пенни охватила невероятная слабость. Без тени сомнения она подняла руки и провела ладонями по темным шелковистым завиткам волос на груди Ника, наслаждаясь потрясающими различиями их телосложения, которые делали его столь мужественным, а ее заставляли чувствовать себя такой женственной. Ник содрогнулся и жадно приник к ее полураскрытым губам. Он сладострастно исследовал ее рот, до тех пор пока по телу Пенни не побежали легкие судороги удовольствия.

— Ты все время молчишь, — прошептал он чуть ли не с разочарованием.

Если Ник хочет для большего возбуждения интеллектуальных бесед, то не дождется, решила Пенни и томно произнесла:

— Я… я не в состоянии думать, когда ты так близко, Ник… Я могу только чувствовать.

А чувствовала Пенни лихорадочное, отчаянное нетерпение, каждой клеточкой стремилась к нему, все тело было напряжено и болело.

— Мужчина не должен спешить, занимаясь любовью со своей женой, — улыбнулся Ник.

Сочетание этой улыбки и насмешливого упоминания о ней как о своей жене потрясло Пенни. Он притянул ее к себе, как человек, у которого в запасе целая вечность и которому доставляет удовольствие заставлять ждать. Ее пальцы впились в плечи Ника, и он рассмеялся. Пенни никогда не слышала от него такого смеха. Затем он снова приник к ней губами.

Ник ласкал каждый дюйм ее тела, и Пенни обнаружила, что эрогенные зоны расположены у нее повсюду. Он проводил чувственным ртом по всей длине шеи, и ей казалось, что шею охватывают языки пламени. Он ласкал языком тонкие пальцы, и Пенни казалось, что кости ее плавятся. Он безумно медленно гладил ладонями ее бедра, и она изгибалась. И наконец, когда стиснул ее ягодицы, она обхватила его ногами и простонала:

— Если ты не сделаешь этого…

Ничто не могло отвлечь ее — ни гром, ни молния, ни целый симфонический оркестр. Пенни издавала звуки, которые ни за что не признала бы своими, она извивалась и корчилась, до тех пор пока он не навис над ней.

Тоже дрожа, с блестящей от пота золотистой кожей, Ник обхватил ее нетерпеливыми, напряженными руками и вошел в нее. Пенни громко вскрикнула от нестерпимого удовольствия. А он длил и длил это удовольствие медленными, уверенными движениями до тех пор, пока оно не стало таких размеров, что Пенни уже не вмещала его. И вдруг все куда-то исчезло, а когда она очнулась, то поняла, что лежит, содрогаясь, задыхаясь и навзрыд произнося в экстазе его имя.