Колдовское зелье - Мэйджер Энн

— Эта история преследует меня долгие годы! Всю эту неделю мне пришлось отбиваться от змей и пытаться выжить посреди бурной реки на ветхом плоту после того, как приятель Консуэло ранил меня в плечо. Я чуть не истек кровью.

— Арми показывал мне фотографию в газете: ее сделали в тот момент, когда ты целовал Консуэло после того, как военный вертолет увез вас в Боливию. Она так страстно прижималась к тебе...

— Это она целовала меня, — живо возразил Рейф надменным тоном. — А я слишком ослабел от потери крови, чтобы бороться с ней.

— В это мне верится с трудом.

— Послушай, мне нет дела до грязной лжи, сочиненной твоим отчимом, ты всегда была для меня особенной. Да, у меня бывали женщины и до тебя. Да, после разрыва с тобой я предпринял несколько неудачных попыток... — его глаза нежно заблестели, — но больше ничего подобного не повторится, если... у меня будешь ты.

— Но как я могу поверить...

— Тогда поверь вот этому...

Черноволосая голова Рейфа вновь склонилась, а его губы прильнули к груди Кэти. Ощущение было таким, словно она плавилась в огромной печи — настолько силен оказался жар страсти, пожиравший ее.

Она хотела его всем существом и способна была умереть, не исполни он ее желание.

Рейф отстранился и перекатился на спину.

Наверно, минуту Кэти лежала неподвижно, вслушиваясь в дрожь собственного возбуждения. Рейф тяжело дышал, и Кэти не понимала, почему он медлит. Потом придвинулась ближе и прижалась горячими губами к его шее.

— Рейф... — Она сделала глубокий вдох, вбирая запах Рейфа и наслаждаясь им.

Он содрогнулся. Когда Кэти уткнулась лицом в его шею, он затаил дыхание, но не пошевелился, только стиснул кулаки.

— Что с тобой? — прошептала она, проводя пальцем по его плечу и левой руке и только теперь замечая шрам на месте татуировки. — Кстати, а где твой китайский дракон?

— И курить я тоже бросил. Вот к чему приводят попытки усовершенствовать самого себя, — пробормотал Рейф. — Но ты уклонилась от нашей темы.

— Рейф... — Она бережно прикоснулась губами к шраму. При этом ее грудь скользнула по руке Рейфа и прижалась к ней.

— Скажи, — невнятно приказал он. — Скажи, что хочешь меня так, как я — тебя. Скажи, что дашь мне такое же обещание, какое я хочу дать тебе.

— Но я... не уверена, что сумею выполнить его.

Лоб Рейфа покрылся испариной. Все его тело напряглось.

— Известно ли тебе, что все ночи последние шесть с половиной лет я ложился в постель один и лежал без сна, мечтая о тебе? — выдохнул он. — Проклятье! Почему ты не можешь сказать мне хотя бы о том, что вспоминала обо мне... пусть даже лишь однажды?..

В его словах так верно отразилось одиночество, от которого страдала сама Кэти, что она задумалась о том, не прочел ли Рейф ее мысли.

— Неужели это так много значит для тебя?

— Да.

— Ладно, — небрежно начала она, — мне... недоставало тебя. — Но она не сумела скрыть дрожь в голосе. — И я хотела тебя. Просто я боюсь доверять тебе или собственным чувствам, когда они становятся слишком глубокими.

Их глаза встретились.

— Ты можешь хотя бы снять кольцо Мориса и пообещать, что больше никогда не наденешь его?

Он перевел взгляд на огромный бриллиант. Кэти медленно сняла кольцо, болезненно поморщившись, когда оно застряло на фаланге пальца, и опустила его в ящик тумбочки.

Но ящик остался открытым, и никаких обещаний Рейф так и не услышал.

Удовлетворенно вздохнув, он медленно притянул Кэти к себе и долго вглядывался в ее лицо, обхватив его ладонями, прежде чем осторожно, как хрупкую драгоценность, поцеловать уголки век.

— Ты прекрасна, восхитительна и достойна любви сама по себе, — пробормотал он. — Когда-нибудь, очень скоро, ты будешь настолько уверена в себе и в силе своей красоты, что поверишь: мне нужна ты... а не деньги твоего отчима.

Но все-таки он взял эти деньги!

— Когда-нибудь, может быть, — согласилась она сухо и отчужденно.

Она робко провела пальцами по груди Рейфа, ощущая упругую массу мышц. Со стоном он привлек ее ближе и вошел в нее. И тотчас яростный шторм ощущений, захвативший их обоих, смел тоску и одиночество волнами страсти.

Когда все было кончено, он бережно положил ее на спину и сказал, что хочет вновь овладеть ею. Во второй раз он двигался уже медленнее, и она вновь с лихорадочным восторгом почувствовала полное единение с ним. Сводя ее с ума требовательными губами и руками и хриплым голосом нашептывая ей нежные слова, он терзал ее тело, вызывая в ее душе всепоглощающее чувство любви и покорности.