Ласты на каблуках - Мазаева Ирина

Лизочка влюбилась в двенадцать лет в пионерском лагере.

Мальчика звали Женя, и он умел играть на гитаре. Вечерами, когда все сидели у костра, он приходил с гитарой, долго и важно настраивал ее, а потом пел. Когда он пел, он иногда закрывал глаза, и как-то по-особенному наклонял голову. Два вечера Лизочка слушала его, как и все, сидя где-то в общей компании их отряда. А на третий день шла она в корпус по тропинке после полдника и думала о том, как ужасно, что снова пришлось выпить это отвратительное молоко. Лизочка, как уже можно было догадаться, очень не любила делать что-то, чего она не любила...

Шла себе Лизочка спокойно, пинала ногой камешек. И вдруг поняла, что влюбилась.

Лизочка, ошарашенная, встала как вкопанная. И про камешек забыла, и про ненавистное молоко.

На третий вечер она стеснялась идти к костру. Она уже была не та Лизочка, как вчера, как позавчера, она уже была другой. Можно ли идти к костру, если там будет ОН? Как она посмотрит на него? А вдруг он заметит ее взгляд и все поймет? А вдруг он вообще не будет смотреть на нее? Ах, как страшно было Лизочке! Но не пойти она не смогла: хотелось.

Лизочка пила кофе и думала о любви. Думала обстоятельно, как над годовым отчетом. Все-таки голова женщине нужна не только для красивой прически.

Тот Женя из пионерского лагеря в нее не влюбился. Не влюбился – значит, сам дурак. Хотя тогда вроде бы Лизочке было и горько, и больно. Но это научило серьезную и обстоятельную девочку одной простой вещи: влюбляться нужно только в того, кто влюбился в тебя первым, а никак не наоборот. Потому что страдать больно и неприятно. С таким простым и понятным убеждением Лизочка и влюбилась в одиннадцатом классе, но уже не в одноклассника, а в мальчика, с которым она познакомилась на дискотеке в соседней школе.

Он влюбился в нее первым и пригласил в кафе. Вечерами они гуляли, целовались в подъезде – в общем, все было, как у всех, кто влюбляется в семнадцать лет. И Лизочку это вполне устраивало: ей хотелось, чтобы все было, как у всех. Он звонил – она поднимала трубку, он звал куда-нибудь – она шла, он дарил что-нибудь – она принимала. Все это устраивало Лизочку совершенно. Лизочке было хорошо и спокойно.

Ровно до того момента, как он перестал звонить. Перестал звать и перестал дарить. И Лизочке, все так хорошо придумавшей и организовавшей в своей жизни, снова пришлось страдать. А страдать снова было больно и неприятно. Тогда Лизочка пришла ко второму выводу: влюбиться – это прекрасно, но нужно все-таки что-то делать, чтобы удержать мальчика возле себя.

Лизочка уже изучала основы маркетинга и видела извечные отношения М – Ж под своим углом. Ей уже не просто хотелось захватывающих чувств, но именно благополучных и прочных отношений с красивым апофеозом под марш Мендельсона. И она задалась целью досконально изучить психологию потребителя, ибо кто такой мужчина, как не потенциальный потребитель на рынке невест?

Что самое главное? Знать, чего хочет потребитель, каковы его мотивы и стимулы принятия решения о покупке, то бишь о женитьбе. Ведь если вдуматься – а Лизочка вдумывалась в разные вопросы гораздо чаще многих других, – если вдуматься, то не так уж и много стимулов для брака осталось в наше время. Бытовые проблемы – стирка, готовка, уборка – решают бытовая техника, полуфабрикаты и домработница по четвергам. Секс при нынешней доступности женщин – и платно, и бесплатно – тоже давно уже не проблема. Дети, живущие с ним под одной крышей, для современного мужчины и вовсе лишь досадная помеха.

Несколько лет – был Ванечка, потом сумасшедший художник Эдуард в Бибиреве – Лизочка пыталась понять, что же способно удержать мужчину рядом с женщиной, а женщину рядом с мужчиной надолго.

Что поделать, Лизочка была рациональной женщиной: она умела делать выводы. И больше того, она умела не просто выработать стратегию и тактику, но и грамотно пускать их в ход.

Нельзя, впрочем, сказать, что это мешало Лизочке влюбляться, нет. Просто Лизочка научилась заключать двусторонние договоры между глупым сердцем и своей умной красивой головкой.

Влюбленности – это как профессия. Уж если заводить отношения с мужчинами, нужно делать это профессионально. Совершенствоваться от одного кавалера к другому и обязательно следить, чтобы каждый последующий был лучше предыдущего. Делать выводы, менять тактику, ориентироваться на рынке, проводить мониторинг и знать приемы своих конкуренток. Тогда стопроцентно придешь к желаемому результату: прекрасному принцу рядом и – если нужно – обручальному кольцу на пальце при этом.

Поэтому Лизочка и не дергалась. Допила вкусный кофе, лениво потянулась и направилась в ванную. Включила воду, напустила в ванну пены, капнула ароматических масел. Разделась перед зеркалом во весь рост на двери, распустила волосы. И стояла Афродитой, не придирчиво, как обычно, а скорее благосклонно разглядывая себя, как хороший коммерсант свой товар.

Куда, ну, куда от нее денется Борюсик? Он же – при всем его внешнем лоске, при всей его уверенности, при всех своих счетах на кредитных карточках – он же такой в сущности ранимый, слабенький, уязвимый. Ему нужна сильная и понимающая женщина рядом. Все ведь они, в сущности, одинаковы: всем время от времени хочется уткнуться в сиську и поплакать...

– Ну, рассказывай, – Динка, не дав Лизочке опомниться, уселась в хозяйское кресло, – чего это ты такая вся сияющая?

Лизочку это предложение застигло как раз на границе зоны прихожей и кухни. Она даже остановилась, уперла правую руку в бок, а левой облокотилась о шкаф. Стояла и думала, какое бы выражение лица принять в данный конкретный момент. Она всегда внимательно относилась к своей мимике.

Дело в том, что нагрянувшая по своему обыкновению без предупреждения Динка ни подругой, ни хорошей приятельницей Лизочке не была. Всего лишь ее двоюродной сестрой, что, видимо, по ее мнению, давало Динке право на подобную фамильярность: занять кресло хозяйки и потребовать подробностей личной жизни. Но, несмотря на то что подругой Динку Лизочка не считала, та все-таки была душой родственной. И потом, очень уж хотелось Лизочке похвастаться своим счастьем.

Правда, только Лизочка состроила на лице радостное выражение и уже окончательно двинулась в зону кухни, дабы устроиться поудобнее и начать рассказ, как Динка тут же бесцеремонно спросила:

– Слушай, а у тебя поесть ничего нет? Что-то я оголодала.

– Ну, салатики какие-то... Еще мясо было.

– Тащи, – постановила Динка.

Лизочка повиновалась: расставила салатики, поставила подогреваться мясо.