Пилюли от бабьей дури - Веденская Татьяна

– Светка, ты шашлык-то есть будешь или только гипнотизировать? – с наигранной веселостью спросил Костик и толкнул Свету в плечо.

– Да. Что? А, конечно буду.

– Ты так нас не пугай, – хмыкнула Ирма, откусывая сочный кусок свинины.

Дети, дрожа от нетерпения снова бежать по своим делам, наспех заглатывали мясо под строгим Ирминым взглядом.

– Я больше не хочу, – хмурилась Олеська.

– Худая-то какая, посмотри, – Ирма ущипнула ее за кожицу на спине. – Кушай, а то вырастешь, как Кейт Мосс.

– Это угроза или комплимент? – хмыкнула Света.

– И то, и другое.

– Пусть бегут, – махнул рукой Костик и благодушно улыбнулся. – Сейчас проблема не в том, что кто-то не ест, а в обратном.

– Да уж, – усмехнулась Ирма, показав глазами на округлый Костин животик.

Костик усмехнулся и похлопал себя по животу рукой.

– Груз ответственности.

– Куда деваться, – рассмеялись все.

– Ну, будем? – произнес он тост, подлив вина из пачки в кружки.

Сам он предпочитал что-то покрепче, руководствуясь принципом «чего мокроту разводить». Они чокнулись, отхлебнули, доели шашлык. Костик пошел осмотреться, заметил, что кто-то выломал столбик забора, наверное, разворачивался и не заметил.

– Вот ведь, – подосадовал он, но принес инструменты и подбил столбик обратно.

Света сидела не шевелясь в шезлонге и думала, что все же Костик – отличный муж, хоть и не всегда у нее есть возможность об этом помнить. Слишком уж много в их жизни быта, ругани всякой, замечаний и упреков. Иногда кажется, что они вообще ничего не могут друг другу сказать, кроме каких-то дурацких «это все твое воспитание» или «ты посмотри, во что квартира превратилась». Давно ли все так? Еще пару лет назад, помнится, они сидели где-то у друзей и заливисто хохотали. У Мишки, кажется, на дне рождения. Они были подшофе, обнимались, и все было хорошо.

– Свет, ты как? – спросила Ирма, тряхнув ту за плечо.

– Нормально.

– Я думала, ты уснула.

– Практически, – улыбнулась Света. – Ладно, надо посуду помыть.

– О чем думала?

– Знаешь, о разном. О прошлом.

– Это хорошо, – кивнула та. – Знаешь, а Костик твой – ничего.

– Это да.

– Ты кончай дурить побыстрее, – попросила Ирма, помогая собрать посуду со стола.

Света ничего не ответила, но про себя подумала, что и сама была бы страшно рада перестать дурить. А что, может, вот так взять и решить, что с сегодняшнего дня все, в завязке? Не дурю больше. Бегаю и улыбаюсь. Получится? Смешно. Нет, конечно. Кто из нас управляет собой? Кто может взять и перестать дурить? Ни у кого нет такой силы, даже если бы все мы знали, к чему это может привести.

Вот и Лера тогда ведь не хотела того, что вышло из ее «дури». Она просто хотела себе звездной судьбы, она шла напролом, оставляя в стороне слабости и привязанности, и думала, что никогда ни за что не придется отвечать. А если что, всегда можно прийти и поправить все одной только улыбкой. Но это не так, и иногда ничего уже не исправишь. Не изменишь, как ни рыдай.

Света помнила, как умер Лерин отец. Шестого декабря, за четыре дня до дня рождения единственной дочери, от сердечного приступа. Лерина мама позвонила из Твери в общежитие, потому что просто не знала, куда еще позвонить.

– Светочка, я подумала… может, ты знаешь, как ее найти. Похороны девятого. Я не хотела бы хоронить его десятого, потому что… Лерочкино рождение. – Глухие рыдания сдавили горло Лериной мамы. После смерти мужа она осталась совсем одна, и это было совсем не то, чего Лера на самом деле хотела. Но ведь и избежать не смогла бы никак. Вот тебе и «не дури». Знала бы прикуп, жила бы в Сочи. Там, кстати, и Олимпиада.

Глава IX

Конечно же, все закончилось традиционно. Костина водка, самодельно настоянная на брусничке, – это вам не ерунда какая-нибудь, чистая слеза, бронебойная вещь. К вечеру все взрослые у костра перестали отвечать за свои поступки и впали в состояние какого-то перманентного аффекта. Костик все порывался что-то выяснить у своей жены, однако с трудом был в состоянии сформулировать вопрос. Все время выходило что-то вроде «ты меня уважаешь?», да и то, если вслушиваться. Свету же, хоть она и не пила водки и сохраняла некую трезвость и ясность мысли, тоже захлестнули эмоции, и она даже, кажется, рыдала на диване, в доме, сама не зная почему. Неожиданный приезд мужа внес полнейшую дисгармонию в ее чувства, создав впечатление, что ее поймали на месте преступления. Преступница, незаконно наслаждающаяся украденным красным солнышком и спокойной июльской погодой.