Завтрак в постели - Браун Сандра

Само собой, все ее ухищрения не прошли мимо внимания Картера, когда она садилась напротив него за освещенный свечами стол. Из , всех городских ресторанов Мэдисон предпочел этот, окна которого выходили на океан.

– Картер, скажи мне, ты уже был женат? – неожиданно поинтересовалась Слоун.

– Нет. Никогда. Один раз, правда, чуть не женился.

– И что же помешало? – Девушка внезапно залилась краской. – Можешь не отвечать, – торопливо и смущенно пробормотала она. – Не знаю, зачем это я спросила.

Взяв Слоун за руку, Картер крепко сжал ее.

– Ты хотела знать, – объяснил он. – В том, что я до сих пор не женат, нет никакого душераздирающего секрета. Она – чудесная, очень красивая женщина, декоратор. У нее полно богатых клиентов. Она хотела, чтобы я работал по профессии – архитектором. Сколотил бы огромное состояние, и мы стали бы прожигать жизнь. А я хотел писать книги, даже если они не приносили бы мне ощутимого дохода. И жить такой жизнью, о которой она мечтала, мне было не по нутру. Короче, у нас были разные цели, мы хотели разного и… дружески расстались.

– И где она сейчас?

– Вышла замуж за красивого богатого хирурга и ведет тот образ жизни, о котором мечтала.

– Уверена, что ее красивый богатый хирург не зарабатывает столько, сколько ты, – высоким голосом проговорила Слоун.

Мэдисон недоверчиво посмотрел ни нее:

– Мисс Фэйрчайлд, я до глубины души поражен! Неужели вы умеете злорадствовать?!

Они рассмеялись. Отказавшись от заказанного кофе, они вышли из ресторана и направились к стоянке.

– А я и не знала, что ты занимался архитектурой, – заметила девушка.

– Я изучал ее пять долгих, нудных лет, чтобы доставить удовольствие отцу, который считал писательство недостойным занятием.

– И что же он теперь думает по этому поводу?

– А теперь мои книги, как охотничьи трофеи, выставлены у него на каминной полке. Они с мамой живут в Палм-Спрингз. Он бывший банкир.

– Ты любишь их?

Помолчав, Картер долго и внимательно смотрел на Слоун, а затем произнес:

– Да. Они дали мне жизнь и старались как можно лучше воспитать меня, своего единственного ребенка. Конечно, у них есть недостатки, и я страшно огорчался, просто с ума сходил, когда они потешались над моими замыслами. Так что я во многом лишь себе обязан, что стал писателем, но стараюсь не ругать их за то, что они не понимали меня и хотели навязать мне дело жизни.

– Нет ли скрытого смысла в твоих словах, этакого назидания? Картер улыбнулся:

– Ты не только хороша собой, но и умна. – Он взял ее обеими руками за щеки, и выражение его лица внезапно изменилось. – Если твои родители не относились к тебе должным образом, это еще не значит, что ты не заслуживаешь любви, Слоун. Это не твоя вина, а их. Они были нечестны с тобой. С твоей жизнью. Так будь честна ты.

Слезы блеснули в глазах девушки, губы ее задрожали.

– Спасибо, – прошептала она и, встав на цыпочки, поцеловала Картера в щеку.

Его глаза, как факелы в ночи, горели неистовым огнем.

– Не за что, – проникновенно ответил он.

Последние строчки листа с напечатанным текстом были мокры от слез, но девушка разобрала каждое слово. Уронив руки с листком на колени, Слоун некоторое время смотрела в пространство перед собой, а затем порывисто прижала бумагу к груди. Листок был смят, все поля исписаны многочисленными пометками, часть текста – вычеркнута, но даже если бы все было выгравировано на серебре, содержимое не представляло бы большей ценности.

Они вернулись домой из ресторана. Пожелав Слоун со вздохом доброй ночи, Картер направился к себе наверх.

Оставшаяся часть рукописи так соблазнительно выглядывала из папки, что хозяйка «Фэйрчайлд-Хауса», не выдержав, облачилась в бархатный халат, взяла папку и спустилась с ней в гостиную. Разведя огонь в камине, она закуталась в плед и уютно устроилась в одном из кресел. Комната освещалась лишь слабым светом настольной лампы, и, когда Слоун дошла до последних страниц, ей стало казаться, что действие перенеслось в полумрак ее гостиной и что она – его невольная участница.

Герои были живыми, они дышали. Слоун любила Грегори так же, как и Лиза. В самом деле, чем ближе была она к концу романа, тем больше характер героини напоминал ей ее собственный; их мысли, их поступки были одинаковыми.

Когда Слоун дошла до той сцены, что они проиграли с Картером в его первое утро в «Фэйрчайлд-Хаусе», у нее было такое ощущение, что это она написала роман. Не то чтобы она могла выразить все это словами и изложить на бумаге, но Мэдисон поразительно точно передал ее ощущения, ее эмоции, желание… Как он сумел так верно описать все это, ведь он совсем не знал ее тогда! Даже мысли, которые Слоун тщательно скрывала, заполняли голову Лизы.