Тень моей любви - Смит Дебора

– Извини, – пробормотала женщина, – он просто устал.

Тут мужчина заметил, что мы наблюдаем за ним.

– Вам что, делать нечего? – буркнул он и, отойдя, раздраженно стал рыться в кипе рубашек.

– Какой кошмар! – сказала за нашей спиной прабабушка. – Отвратительно.

– Того, кто так обращается с ребенком, надо бить кнутом, – убежденно заключила бабушка Элизабет.

Они говорили достаточно громко и бросали в спину мужчины грозные взгляды, но ничего не предпринимали. Я просто была вне себя – почему мы не можем ничего сделать? Может быть, надо об этом кому-нибудь сказать?

Но мои гневные мысли были прерваны.

Насилие творится легко. Справедливость – трудно. Рони, привыкший к первому и не знавший второго, шагнул вперед и схватил мужчину за плечо. Бедно одетый худой четырнадцатилетний мальчик с угрозой смотрел на взрослого мужчину. Молодой волк против раскормленного дога. Лицо Рони было искажено яростью.

– Ну, ты, сукин сын, – тихо сказал он.

– Эй, – мужчина отступил. – Оставь меня в покое.

– Буйвол проклятый.

Мужчина вытянул вперед руку вполне беспомощном жестом.

– Слушай, я не позволю тебе со мной так разговаривать.

– А если бы тебя так?

– Ты еще грозить мне будешь, ублюдок? – не видя немедленных действий, дог воспрял духом.

И тогда Рони заехал ему в челюсть. Мужчина, взмахнув руками, упал на висящие костюмы и исчез среди них, как будто бы его проглотили.

Я завизжала, вырвала руку у бабушки и бросилась к Рони. Потом быстро сунула голову между болтающимися костюмами. Мужчина лежал и стонал. Из нижней губы у него текла кровь.

– Дай ему еще раз, Рони! – возмущенно закричала я. Ах, как мне наивно казалось, что всякое зло пресекалось вот так – немедленно и без лишних колебаний.

Подбежал перепуганный продавец.

– Успокойся, мальчик, – сказал он, стараясь держаться от Рони подальше. – Я вызвал охрану.

О нет! Нужно бежать. Но столкнуть Рони с места было все равно, что столкнуть каменную стену. Я врезалась ему в грудь и посмотрела на его умоляюще. Его глаза сверкали, губы были плотно сжаты.

– Рони, это Клер. Эй, Рони, посмотри на меня!

– Никогда больше не бей своего ребенка, – крикнул Рони через мою голову мужчине. – Это подло.

– Рони, – молила я. – Пошли.

– Нападение, – простонал мужчина. – Ну, погоди у меня. Тебя сейчас арестуют.

Бабушка Дотти неожиданно подошла к нам с Рони сзади и обняла нас обоих за плечи.

– Рони, – строго приказала она. – Ты и Клер. Отправляйтесь на стоянку. Оба! Я сама помогу бабушкам. Ну, быстро!

Вокруг уже собрался народ. К нам приближались двое охранников.

Я обвила рукой Рони, стараясь защитить, уберечь его. Мне хотелось, чтобы он стал невидимым. Я знала, почему он так поступил. Мы все знали. Большой Роан точно так же бил его, когда он был маленьким. И никто-никто не попытался защитить его.

– Вызовите полицию, – услышала я интеллигентный голос бабушки Элизабет. Сама я стояла с закрытыми глазами, прижавшись к Рони, и где-то у меня под ухом билось его сердце. – Посмотрим еще, кого здесь следует арестовать. Я все выскажу, – многозначительно пообещала она.

– Я тоже, – громко заявила прабабушка. – Пусть закон разберется. Я видела, как взрослый человек ударил ребенка так, что он отлетел на два метра. Вполне возможно, есть увечья.

– Я с тобой совершенно согласна, – сказала бабушка Элизабет.

“Боже, – подумала я. – Мир перевернулся!”

Надо сказать, мужчина тут же перестал вопить, что Рони нужно арестовать. Когда спросили продавца, тот охотно подтвердил, что все так и было. Охранники нерешительно переминались с ноги на ногу, желая лишь одного – чтобы все мы поскорее отсюда убрались.

В конце концов нас отпустили. Вряд ли мы были похожи на победителей – я прилипла к Рони, двигавшемуся как во сне, бабушка Дотти подталкивала нас вперед, старые бабушки с покупками еле-еле тащились за нами.

Я не могла изменить будущее маленького светловолосого мальчика и его матери-коровы. И прошлое Рони я тоже не могла изменить. Мне пришлось довольствоваться тем, что его рука обнимала мои плечи, в беде мы были вместе, и нас поддерживали две очень старые бабушки и одна молодая.

Бабушка и прабабушка с удовольствием обсуждали случившееся по дороге домой. Я теперь могла не сидеть между ними. Они не ссорились впервые на моей памяти.

Я сидела впереди рядом с Рони и шепотом выясняла некоторые интересующие меня детали.