Семейные тайны - Пикарт Джоан Эллиотт

Он вытер лицо и выпрямил плечи, расцветая улыбкой. Выйдя из туалета, он сел в машину и поехал – на этот раз домой. Сегодня он совершил чертовски верный поступок, думал Бен, продолжая улыбаться. Все точки над i расставлены, и ситуация предельно ясна. Страшно? Да. Но готов ли он к этому? что за вопрос, конечно готов. Произошло то, чего он давно ждал. Он поставит фильм года. Он найдет деньги для съемок. В гроб ляжет, но найдет.

Ветер хлестал по воде и носился по пляжу, как бы приглашая ступить ногой в холодные волны океана.

Линдси стояла, не шевелясь, похожая на статую, всматриваясь в водную равнину, уходящую за горизонт. Она рассеянно подумала, что на линии горизонта земля, может быть, и в самом деле кончается, и с этого края можно взять и запросто соскользнуть вниз – в забвение, вот только как дойти до этого края? Она поежилась в своей меховой куртке и глубже засунула руки в карманы, а ветер путал ее каштановые волосы, превращая их в подобие модной молодежной прически. Замшевые штаны не особо защищали от холода, но Линдси не обращала внимание на бьющую ее дрожь.

Она раздумывала и гадала, куда же попадет, упав с краешка плоской земли. Окажется ли она в свободном падении, приземлившись в другом месте, как Алиса в Стране чудес? Будет ли этот мир за краем свободен от тревог, сердечной боли и слез? Будет ли там кто-то, или она останется одна? Как сейчас. Совсем, совсем одна.

Линдси замотала головой от нового приступа отвращения к самой себе – она была еще не готова с поднятой головой встретить то, о чем узнала меньше получаса назад.

Ей понадобилось прийти на пляж, чтобы обдумать услышанное, но она так и не продвинулась ни на дюйм.

Потому что она была беременна.

– О, Боже, – прошептала она. Вынув руки из карманов, Линдси начала отогревать их дыханием. Все произошло тогда, в тот памятный вечер, два месяца назад, когда они с Дэном первый раз занимались любовью. Она подарила ему свою девственность, а он одарил ее ребенком. Нет, нет, надо взять себя в руки, успокоиться и все хорошенько обдумать.

Дэн ее ненавидел.

Линдси была совершенно одна. Нет, подумала она медленно. Нет, не совсем одна. Внутри нее был ребенок, свидетельство прекрасной и ни перед чем не останавливающейся любви, память о мужчине, которого она будет любить всю жизнь. Этот ребенок – единственное, что у нее есть, да еще воспоминания о счастливейших неделях ее жизни.

Этот ребенок – ее. Только ее, потому что Дэн любил Линдси Уайт, живущую только в его воспоминаниях. Ему не нужен будет ребенок, выношенный Линдси Уайтейкер, ребенок, которого он не планировал и которого не смог бы обеспечить так, как того желает.

И потому этот ребенок – ее.

Только ее.

Чайки пронзительно кричали в небе, словно жалуясь на сильный ветер, сдувающий их и уносящий в сторону от избранного пути. Вот и я, словно чайка, думала Линдси, сбитая встречным ветром, но находящая силы снова подняться и вопреки всему лететь к заранее избранной цели. С тех пор как без всякого предупреждения позвонила в дверь ничего не ожидавшего Бена, она живет в оцепенении, даже не живет, а существует, движется, ест, спит, как это присуще живому существу, – функционирует. И ни о чем, совершенно ни о чем не заботится. Все мысли, вся печаль сосредоточены на Дэне и на том, как бы все могло быть, если бы да кабы…

Линдси повернулась и побрела к БМВ – приехав в Калифорнию, она взяла машину напрокат. Теперь все будет иначе, сказала она самой себе. Ей нужно думать о своем будущем, чтобы защитить невинное дитя, которое находится в ее утробе, заботиться не только о теле, но и о рассудке. Ей нужно отогнать воспоминания о Дэне в самый дальний и укромный уголок сердца и обратить взгляд в будущее, где главным действующим лицом будет крошечное существо, целиком и полностью зависящее от нее, совершенно беспомощное и такое уязвимое. Дэн О'Брайен никогда больше не полюбит ее, но у нее ребенок от него, и она будет любить, воспитывать и лелеять это дитя всем напряжением душевных сил. Теперь у нее несравненно более осязаемое свидетельство их любви, чем просто веточка вербы.

– Уиллоу, – громко сказала Линдси. – Я назову ребенка Уиллоу – верба. Если это мальчик – буду звать его Уилл, но независимо от того, девочка это или мальчик, это – и она положила руки на живот, – это Уиллоу О'Брайен Уайтейкер.

На губах Линдси появилась кроткая улыбка, когда она забралась в теплый салон машины. Конечно, думала она, имя слишком сложное и длинное для такого крошечного создания, но оно нравится ей. Уиллоу. Полное имя ребенка будет указано только в свидетельстве о рождении, о котором не будет знать никто из окружающих. Она не станет причинять боль Дэну, провозглашая на весь мир о появлении ребенка, которого тот не хотел.