Дом у голубого залива - Робертс Нора

Увы, но не все так просто.

Он узнал, что самая большая сила на земле — это любовь. Но любовь редко бывает простой. Как раз все ее оттенки, все ее сложности и превращали ее в такую мощную силу. Он любил Дрю и признал наконец тот факт, что ему придется все ей рассказать.

Но он все уговаривал себя, что имеет право какое-то время просто быть с ней, наслаждаться каждой минутой их любви. Он все время придумывал для себя какие-то отговорки. Ему хотелось, чтобы она получше узнала его близких, чтобы чувствовала себя с ними спокойно и просто.

Он поставил перед собой задачу не думать о своих проблемах до Дня Независимости. Каждый год четвертого июля Куинны устраивали огромный пикник для всех, кто пожелает прийти, — как и раньше, когда Рей и Стелла были еще живы.

Но прежде, чем пить пиво и есть крабов, они должны были посетить светское мероприятие с шампанским и икрой. Дрю согласилась на это с большой неохотой, после бесчисленных Уговоров родителей. Сет должен был сопровождать ее.

— Вы только посмотрите на него! — Камерон присвистнул при виде Сета в смокинге. — Думаешь, что ты весь такой из себя крутой в этом клоунском наряде?

— Ты просто мне завидуешь, — пошутил Сет. Он поправил манжеты рубашки. — Знаешь, боюсь, что меня на этом званом вечере выставят, как в цирке, всем напоказ — ну как же, художник, это так необычно. Я даже чуть было не купил себе берет вместо этого смокинга, но все-таки сдержался.

Он начал возиться с бабочкой.

— Я буду сегодня просто купаться в голубой крови. Как бы не утонуть!

Камерон посмотрел ему в глаза:

— Деньги ничего не значат. Ты не хуже любого из них и даже лучше большинства. Куиннам нечего стесняться.

— Я хочу жениться на ней, Камерон.

— Да, я это уже давно понял.

— Когда ты женишься, то получаешь в придачу ее семью, всю историю их жизни — в общем, все.

— Да, это так.

— Я познакомлюсь с ее родителями, а она будет общаться со всеми нами. Если я сегодня переживу все это, а она выдержит безумие, которое всегда творится на наших пикниках, я должен буду рассказать ей обо всем, что было раньше. О Глории и вообще обо всем.

— Если думаешь, что после этого она сбежит, тогда, значит, она не для тебя. Но, зная женщин — а я их, поверь, знаю очень хорошо, — она не из тех, кто так поступил бы.

— Я не думаю, что она сбежит. Я не знаю, что она сделает. Что я буду делать. Но я должен ей все подробно рассказать и дать ей шанс самой решать, что с нами будет. Я уже и так слишком долго откладывал этот разговор.

— Это все в прошлом. Но это твое прошлое, так что рассказать ей об этом надо. А потом постарайся забыть об этом. — Камерон отступил на шаг. — Да, настоящий денди.

— Да перестань ты!

Выходя из дома, Сет хохотал. Открывая дверцу машины, он все еще продолжал ухмыляться. Но когда он увидел на переднем сиденье записку, его охватила паника.

Завтра вечером, в десять часов. Бар Миллера, Сент-Майкл. Надо поговорить.

Да, они поговорят, давно пора!

Сет не забыл сделать Дрю комплимент, что выглядит она прекрасно. Она была в ярко-красном платье, которое соблазнительно облегало ее фигуру, оставляя спину голой.

Он улыбался, разговаривая с ней по пути в Вашингтон. Он дал себе команду расслабиться. Он встретится с Глорией, как всегда. Он напоминал себе, что она ничего не может ему сделать, она ничего не может забрать у него, кроме денег.

Но он знал, что Глории нужны были не только деньги. Она хотела ранить его сердце, хотела, чтобы в его душе не осталось ни капельки счастья.

— Для меня очень важно, что ты согласился поехать.

Он посмотрел на Дрю и погладил ее руку:

— Ведь не каждый день мне выпадает шанс пообщаться с сильными мира сего.

— Я бы лучше сидела на качелях у себя на крыльце.

— У тебя ведь нет качелей.

— Я давно хочу их купить.

— Мы останемся всего на пару часов. Моим родителям на этот раз каким-то образом удалось меня уговорить.

— Дорогая, не воспринимай ты все так серьезно, это всего лишь вечеринка.

— Вечеринка — это когда ты идешь поразвлечься, а моя мать сегодня собирается всем показывать тебя, и я ей это позволяю.

— Ну что ж, пусть показывает, ты должна признать, что я выгляжу сегодня просто сногсшибательно.

— Что есть, то есть. И ты еще пытаешься меня подбодрить. Спасибо. Я обещаю делать то же самое по пути домой, когда ты ничего уже не будешь соображать, после того как тебя весь вечер будут подвергать допросам.