Свидетельница - Знаменская Алина

– Зачем ты так? – еще больше растерялась я и машинально отступила на шаг.

– Оставьте все меня в покое, – четко произнесла Ника, глядя в стену поверх моей головы.

– Ты поправляйся, – отступая к двери, пожелала я. – Выздоравливай.

Оказавшись в коридоре, я почувствовала себя так гадко, что готова была пулей вылететь из больницы и пешком прошагать до Простоквашино по слякотному весеннему городу. Но на лестнице меня остановил Рома. Выглядел он как обычно, только глаза его были не маслеными, а сухо и зло блестели.

– Дело есть, – буркнул Рома и потащил меня вниз, в вестибюль, где толклись больные с костылями и здоровые с передачами. – Передай своему Пинкертону, – не глядя на меня, тихо заговорил Рома, – чтобы он у меня под ногами не болтался. Раздавлю.

– Какому Пинкертону? – спросила я, хотя сразу поняла, что речь идет о Жене.

– Сыщику твоему. Пусть не лезет не в свое дело. Для меня карьеру ему испортить – раз плюнуть, только руки пачкать неохота. У меня сейчас без него забот хватает.

Я смотрела на круглое, гладко выбритое лицо Ромы Горина и быстро соображала. Так, значит, Женя не успокоился и разрабатывает свою новую версию. А Рома нервничает. С какой стати? Если не виноват, чего дергаться? Хотя… кому приятно быть подозреваемым в убийстве?

Рома дотронулся пальцем до рукава моего пальто, будто собираясь что-то сказать, но передумал. Вместо этого стал подниматься по лестнице, через несколько ступенек остановился, обернулся.

– А с мужем помирись, – сказал он. – А то уведут.

Усмехнулся и зашагал вверх. Уколол.

Я вышла из больницы в полной прострации. Солнце ослепило меня, и неожиданные чувства затопили с головой. Какой-то мощный протест, яростная щемящая тоска, острая жажда движения выгнали меня за ворота больницы и погнали по мокрым тротуарам куда глаза глядят.

Это были очень неоднозначные, ни на что не похожие минуты. Во мне стучала боль и обида за Нику. Ее беда не умещалась в моем сознании. И вместе с тем я предательски ощущала себя живой и молодой. Чувствовала свои ноги сильными, а руки – подвижными. У меня не было даже насморка и живот не болел. И как-то в голове все сместилось. Захотелось немедленно поделиться всеми этими мыслями с Игорем, захотелось взять его за руки, найти шрам на коже между большим и указательным, зацепиться пальцами, как раньше при наших незначительных прежних ссорах. «Мирись, мирись и больше не дерись…»

Но кривая усмешечка Ромы не давала покоя. Я остановилась у лавочки, достала блокнот, отыскала телефон девушки Кати, который все-таки нашла мне Ксюшка.

– Я Светлана, знакомая Ромы Горина, – сказала я. – Мне хотелось бы с вами встретиться.

Катя не выразила удивления или недовольства.

– Вы сейчас где? – деловито поинтересовалась она.

Я огляделась и назвала координаты.

– Ждите, я приеду. Как я вас узнаю?

– Я в светлом пальто и черных сапогах, – сказала я и мгновенно отметила, что ничем не выделяюсь из толпы.

– Разберемся, – усмехнулась Катя.

Уже через пятнадцать минут к скамейке подкатила красная аккуратная иномарочка, из которой выглянуло ангельское личико с холодными не ангельскими глазами.

– Вы – Светлана? Садитесь в машину.

Я села не без опаски. Мы поехали.

– Вы новая любовь Ромы? – насмешливо спросила Катя, искоса смерив меня взглядом.

Я открыла рот, но мне не дали высказаться.

– Хотите узнать, на сколько его можно раскрутить?

– А на сколько его можно раскрутить? – подхватила я.

– Рома жмот. Самое большее, он купит вам турецкую шубу на день рождения, а Восьмого марта сводит в ресторан. Да и то не факт.

– Давай на ты? – предложила я.

– Давай.

– Но тем не менее ты с ним встречалась довольно долго? – осторожно поинтересовалась я. – Любила, наверное?

Девушка послала мне самый презрительный взгляд, на который была способна. Хмыкнула и ничего не ответила.

Мы приехали в кафе, где в этот час было почти безлюдно.

Едва разместились за столиком в углу, Катя объявила:

– Только давай без этих слюней и соплей про любовь. Не знаю, чего хочешь от Ромы ты, но я лично встречаюсь с такими мужчинами с чисто конкретной целью. И они это знают.

– А где ты их находишь? – полюбопытствовала я.

Катя вытряхнула белую длинную сигарету, красиво закурила.

– Есть такие места, где собираются мужчины определенного круга, но это долгая история. – Катя послала мне сочувственный взгляд: – Тебе туда не попасть.

– Почему?

– Дресс-код.

Я вздохнула.

– Мужчина, который был до Ромы, снимал мне дорогую квартиру-студию в центре города и оплачивал обучение в универе. Когда мы расстались…

– А почему вы расстались? – встряла я.

– Жена у него придурочная. Звонила мне, угрожала. Его затрахала своей ревностью. Он с инсультом в больницу попал, вот и расстались. Но он был добрый дядечка, обучение мне его фирма так и оплачивает. Рома мне поначалу горы золотые обещал. Квартиру-студию обещал для меня выкупить, на курорты возить и так далее…

– И что?

– Поначалу был паинькой. Машину мне купил такую же, как у дочки, шубу. Вообще баловал.

– А потом?

– Потом борзеть начал. Попрошу что-нибудь, а он одно твердит: «Я новый магазин открываю». Потерпи, мол. А то, что я на него свои лучшие годы трачу, это типа не важно.

– И ты терпела?

– До определенного предела. Мы должны были лететь с его друзьями в Эмираты. Я жду в аэропорту, как дура, его нет. Уже посадку объявили, Ромы нет. Звоню, он недоступен. Ну, думаю, приедет в последний момент. Может, едет уже. А он вдруг звонит и говорит: ты, мол, лети, развлекись, а у меня форс-мажорные обстоятельства.

– А ты?

– Я разозлилась, говорю: «Рома, не приедешь сейчас, больше меня не увидишь!»

– Правильно, – поддакнула я. – Приехал?

Катя отрицательно покрутила головой.

– Улетела я в Эмираты без Ромы, злая… Ну, думаю, я тебе сделаю…

– А что ты могла сделать?

– Ну, было много способов его позлить. В Эмираты мы собирались кучей, в нашей компании был такой Вадик. Типчик тот еще, но ко мне клинья подбивал даже при Роме. Ну, я Роме назло закрутила в Эмиратах с Вадиком. Думаю, пусть Рома с ума сходит от ревности.

– Он узнал?

– Еще бы! Друзья-то на что? Доложили… Возвращаюсь из Эмиратов, Рома не появляется и не звонит. Вообще как будто меня нет.

– А ты что?

– Я позвонила ему, типа поговорить надо. А он знаешь мне что сказал?

Я сделала большие глаза.

– Не представляю.

– Говорит, все вопросы теперь решай с Вадиком.

Я покачала головой.

Катя помолчала, потягивая кофе. В пепельнице возле нее лежали два аккуратных длинных окурка. Наш столик плавал в дыму, как корабль в тумане.