Разговоры по душам - Мэй Сандра

Глас разума пришел с кухни. Когда стайка игроков — уже в начале первого — унеслась на склон холма, где должна была найтись секретная записка от Шефа, дядя Кларенс выглянул в гостиную, где Мэтт изображал статую «Отчаяние и Безнадежность», и презрительно хмыкнул.

— Делов-то! Пока они скачут по лесам, иди в дальний номер, прими душ, запри дверь и ложись спать. Свет не включай. Я совру что-нибудь насчет звонка вашего Шефа, Сэнди подыграет. Главное — не дергайся и не храпи. Не станет же она обыскивать номера при постояльцах…

Вот почему сейчас, в два часа ночи, Мэтт Саймон стоял под горячим душем и отчетливо понимал, что умирает. От усталости.

Свет он не зажигал даже в ванной, а о том, что льющуюся воду отлично слышно, как-то не подумал. Как не подумал и о том, что у Триш после обыска все еще оставался универсальный ключ от всех номеров…

Мэтт вышел из темной ванной, обернув бедра полотенцем, и по привычке полез в шкаф за чистой футболкой. Шкаф, что естественно, встретил его девственной чистотой и прохладной пустотой. Мэтт тихонько чертыхнулся. Хорошо хоть кровати они всегда держат застеленными.

Тихий смех раздался за его спиной. Мэтт замер. Хриплый, слегка задыхающийся от страсти женский голос произнес:

— Не думаю, что тебе сегодня понадобится пижама, красавчик.

Честное слово, в это мгновение Мэтт пожалел, что в Монтане крайне редки торнадо.

Он повернулся, чувствуя, как ноги медленно превращаются в желе. Полотенце — слишком ненадежная защита, если ваш противник — изголодавшаяся по сексу женщина.

Триш сидела на кровати полностью обнаженная. Ее тело слега отливало серебром во мраке комнаты.

Даже в темноте было видно, что она идеально сложена.

Небольшая упругая грудь бурно вздымалась, сквозь спутанные черные волосы лихорадочно сверкали глаза. Свет в комнату проникал через окно — во дворе горел фонарь.

Мэтт судорожно хватал воздух ртом. Что бы сделал на его месте Неотразимый Брюс?

Да понятно что! Завалил бы барышню в койку.

Против собственной воли Мэтт все не мог отвести от Триш глаз. Он был нормальным молодым мужиком с нормальными реакциями организма. Физическое возбуждение не всегда зависит от того, считаете вы его своевременным или нет.

— Ты… потрясающе выглядишь, Миранда…

— Ты тоже, красавчик. Но я плохо вижу в темноте. Подойди, чтобы я могла разглядеть некоторые детали.

На негнущихся ногах Мэтт двинулся к кровати, лихорадочно размышляя, выкинуться ему в окно или все-таки сорвать с себя полотенце, набросить на голову Триш и удрать в коридор. Да, там все еще наверняка бродят гости, но уж лучше несколько минут позора, чем изнасилование!

Миранда-Триш резко подалась вперед и сдернула с него полотенце.

— Иди ко мне, Брюси. Боже, как ты прекрасен!

Ее руки скользнули по его животу, а потом Мэтт ясно понял, что вырваться по некоторым причинам уже не сможет. Дело не в том, что она крепко его держала, дело в том за что…

Горячее дыхание опалило его кожу. Тихий и безумный смех прошелестел в темной комнате.

— Возьми меня, незнакомец. Сейчас. Немедленно.

В мозгу Мэтта вспыхнул чистый образ зеленоглазой Сэнди. Вспыхнул — и стал медленно угасать. Темная волна желания накатывала из глубин его тела, отключая разум и оставляя на свободе лишь инстинкты. Кривая улыбка изогнула красивые губы Неотразимого Брюса, бывшего когда-то Мэттом.

— Ну, если ты так настаиваешь, куколка…

Они покатились по кровати, рыча и визжа от возбуждения, не то обнимаясь, не то борясь, и любви в этом было ровно столько, сколько алмазов — в старом семейном отеле «Тихая дубрава».

А потом Провидение решило сжалиться над Мэттом и послало своего глашатая.

Резкий стук в дверь сбросил Мэтта с кровати. Он заметался по комнате, судорожно нащупывая сброшенные джинсы. Триш застонала и откинулась на подушки — лицо у нее было отчаянное и злое.

— Это какой-то ведьмин домик! Кто там?!

Голос Кларенса:

— Мистер Хоук, мне очень неловко вас отрывать, но там Офелия… она украла у одной дамы сумочку и не хочет ее отдавать, а у дамы там документы и наличные. Много наличных.

— Иду! Уже иду!

Полуголый, с мокрыми всклокоченными волосами, красный как помидор Мэтт Саймон вылетел в коридор, изо всех сил шарахнув дверью. Уже на лестнице с чувством потряс руку своему старому дяде и страшным шепотом прокричал: