Сокровища утраченные, сокровища обретенные - Робертс Нора

— Кэт.

— Все в порядке. Замечательно.

— Бейли оставил несколько таблеток. Когда Кай поднимался, Кэт опять протянула к нему руку.

— Нет, мне ничего не нужно. Я от них как пьяная.

— Это снимает боль.

— Не сейчас, Кай, пожалуйста. Обещаю, я скажу тебе, если станет совсем плохо.

В ее голосе сквозило отчаяние, Каю пришлось согласиться с ней. В тот момент она казалась слишком хрупкой, чтобы спорить.

— Ты голодна?

Кэт улыбнулась, покачав головой:

— Нет. Сейчас, должно быть, полночь. Я всего лишь пытаюсь сориентироваться.

Она снова прикоснулся к нему, в благодарность, в утешение.

— Тебе нужно поспать.

— Я выспался. В любом случае больной у нас ты.

Автоматически он положил руку ей на лоб проверить температуру. Расчувствовавшись, Кэт положила свою руку поверх его, ощутила быстрое рефлекторное напряжение в его пальцах.

— Спасибо тебе.

Когда Кай хотел убрать руку, она сплела его пальцы со своими.

— Ты хорошо заботишься обо мне.

— Тебе это нужно, — сказал он просто и слишком поспешно.

Он не мог допустить, чтобы Кэт взволновала его сейчас, когда они находятся в той большой мягкой постели в окружении воспоминаний.

— Ты не оставлял меня с тех пор, как это произошло.

— Мне некуда идти.

Его ответ заставил ее улыбнуться. Кэт протянула свободную руку, чтобы прикоснуться к его щеке. «Произошли изменения, — подумала она, — много изменений. Но многое осталось тем же».

— Ты был зол на меня.

— Ты не заботилась о себе.

Кай велел себе слезть с кровати, уйти подальше от Кэт, от всего, что ослабляет.

Он остался, наклонившись над ней, держа ее руку в своей. Ее глаза были темными, нежными в тусклом свете, кроткими и невинными. Ему хотелось обнять ее и держать в объятиях, пока боль уйдет у них обоих, но он знал, что, если прижмет ее к себе, не сможет остановиться. Он задвигался, вырывая руку, державшую ее. И снова Кэт остановила его.

— Я бы умерла, если бы ты не поднял меня на поверхность.

— Вот почему важно погружаться с партнером.

— Я все равно умерла бы, если бы ты не сделал всего, что сделал.

На это Кай пожал плечами, вполне отдавая себе отчет в том, что ее пальцы легко поглаживают его лицо, что она сделала в прошлом. Иногда, прежде чем заняться любовью, и часто потом, когда о н и тихо беседовали, гладила его лицо, обводя контур так, будто желала запомнить. Возможно, она тоже иногда просыпается посреди ночи и вспоминает.

Не в силах вынести этого, Кай сжал ее запястье и отодвинул ее руку.

— Рана не так уж серьезна, — просто сказал он.

— Никогда не видела таких больших скатов.

Кэт задрожала, и его рука снова сжала ее запястье.

— Не думай об этом сейчас. Все прошло.

«Неужели? — удивилась она, когда подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Неужели все действительно закончилось?»

— Обними меня, — прошептала Кэт.

«Она что, пытается свести меня с ума? — удивился Кай. — Неужели хочет, чтобы я перешел границу?» Ему потребовалось больше сил, чем у него осталось, для того, чтобы его голос звучал ровно.

— Кэт, тебе нужно поспать сейчас. Утром…

— Я не хочу думать, что будет утром, — пробормотала она. — Только сейчас. И сейчас мне нужно, чтобы ты обнял меня.

Прежде чем он смог отказать, она обняла его за талию и положила голову ему на плечо.

Кэт чувствовала его нерешительность вместо яркой вспышки желания, прежде чем его руки обвились вокруг нее. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза. Слишком много времени прошло с тех пор, как у нее это было — нежность, сладость, которые она испытывала только с Каем. Никто другой никогда не обнимал ее с такой добротой, таким понятным сочувствием. Почему-то она никогда не находила странным, что человек может быть настолько безрассудным и высокомерным, но одновременно добрым и сострадательным.

Возможно, ее влекло безрассудство, но полюбила она его именно за доброту. До сих пор в тишине ночи она не могла этого понять.

До сих пор в безопасности его объятий не осознавала, чего хотела.

«Жизнь, как она есть, нужно прожить, — подумала она снова. — Разве взять то, в чем я так отчаянно нуждаюсь, не является ее частью?»

Кэт казалась такой хрупкой, такой слабой под тонкой ночной сорочкой. Ее волосы лежали на его плече, распущенные и густые. Кай ощущал ее элегантные руки, которые, по его мнению, должны принадлежать скорее художнику, а не преподавателю, у себя на спине. Ее дыхание было спокойным, безмятежным, он знал его таким, когда она спала. И легкий запах женщины на ночной сорочке.