Шопоголик и брачные узы - Кинселла Софи

Дочь Майкла — адвокат, специализируется на авторском праве и проявляет прямо-таки устрашающую смекалку. С другой стороны, ей и невдомек было, что цвета, которые она носила, совершенно ей не идут, — пока я не обратила на это внимание.

— Очень хорошо, спасибо. Она как раз перебралась к «Файнерману», — говорит Майкл. — Весьма престижная контора.

— Ага, я их знаю. Обращаюсь к ним иногда, по частным вопросам. В последний раз несколько недель назад. По поводу моего завещания. В следующий раз наведаюсь к ней.

— Отлично, — смеется Майкл. — Ей будет приятно.

— Люк, ты составил завещание? — с интересом спрашиваю я.

— Конечно, составил. — Люк удивленно смотрит на меня. — А ты — нет?

— Нет! — беспечно отвечаю я и перевожу взгляд с Люка на Майкла. — А что? В чем дело?

— Все должны составить завещание, — серьезно произносит Майкл,

— Мне и в голову не приходило, что ты этим не занималась. — Люк покачивает головой.

— А мне в голову не приходило это делать! — ерепенюсь я. — Мне же только двадцать семь!

— Я договорюсь со своим юристом. Этот вопрос надо решить.

— Ну ладно, ладно. Но, если честно… — Я слегка передергиваю плечами. И тут меня озаряет: — А кому ты все завещал?

— Тебе, — отвечает Люк. — За одним исключением.

— Мне? — У меня отвисает челюсть. — В самом деле? Мне?

— Так уж принято, чтобы мужья оставляли имущество своим женам, — произносит Люк с легкой улыбкой. — Или ты против?

— Нет! Конечно, не против! Просто я… этого не ожидала.

Как это приятно! Люк оставляет все мне!

Сама не знаю, почему это оказалось для меня сюрпризом. Мы ведь живем вместе. Собираемся пожениться. Это очевидно. И все-таки приятно.

— Я так должен понять, что мне ты ничего оставлять не собираешься? — кротко интересуется Люк.

— Конечно! — восклицаю я. — То есть, конечно, оставлю!

— Но учти, я на тебя не давил. — И Люк ухмыляется, глядя на Майкла.

— Оставлю! — кричу я, все больше возбуждаясь. — Просто я об этом еще не задумывалась!

И, чтобы скрыть свое смущение, хватаю грушу и вгрызаюсь в нее. Кстати, а почему я до сих пор не составила завещание?

Наверное, потому, что никогда не думала о том, что умру. Но я ведь запросто могу умереть, верно? Отправимся обратно в Нью-Йорк — и произойдет крушение поезда. Или к нам в квартиру вломится маньяк с топором… или… меня примет за секретного агента и похитит какая-нибудь диверсионная иностранная банда…

И кому достанутся все мои пожитки?

Конечно, Люк прав! Нужно срочно составить завещание.

— Бекки? Все в порядке? — Оказывается, Люк уже надевает пальто. — Нам пора.

— Спасибо, что пришли. — Майкл сжимает мою руку, когда я наклоняюсь, чтобы его поцеловать. — Для меня это много значит.

— Буду держать тебя в курсе насчет свадьбы, — говорит Люк. — Не вздумай манкировать обязанностями шафера.

— Ни за что! — возмущается Майкл. — Кстати, я поговорил с разными людьми на вашей помолвке и немного сбился с толку. Где вы женитесь — в Нью-Йорке или в Англии?

— В Нью-Йорке. — Люк озадаченно хмурится. — Это ведь окончательное решение, да, Бекки? Я так и не спросил, как отнеслась к этой новости твоя мама.

— Ну… — Я пытаюсь выиграть время, обматывая шарф вокруг шеи.

Нет сил признаться. Признаться, что мама до сих пор не знает об отеле «Плаза». Не здесь. Не сейчас.

Не хочу же я устроить Майклу еще один сердечный приступ?

— Да! Да, прекрасно отнеслась. Нью-Йорк есть Нью-Йорк! — Я издаю бодрый смешок и быстро нагибаюсь за сумкой.

И потом, это не совсем ложь. Мама вернется — и я все ей скажу.

Когда мы садимся в поезд, Люк по-прежнему бледен и измучен. Думаю, вид беспомощного Майкла подействовал на него сильнее, чем он мог предположить. Люк сидит, устремив взгляд в сгущающуюся темноту за окном, а я стараюсь придумать, как бы развеселить его.

— Посмотри, — произношу я наконец, лезу в сумочку и вытаскиваю книжку, купленную буквально на днях, — «Обещание вашей жизни». — Надо составить наши свадебные клятвы.

— Составить? — хмурится Люк. — А разве они не одинаковые?

— Нет! Это уже устарело. Теперь все пишут свои собственные. Вот, послушай: «Ваши свадебные клятвы — это возможность показать всему миру, сколь много вы значите друг для друга. Вместе со словами священника „отныне вы муж и жена“ они являются стержнем всей церемонии. Это должны быть самые прекрасные, самые трогательные слова, прозвучавшие на свадьбе».

Я выжидательно смотрю на Люка — но он так и не отрывает взгляда от окна.

— В этой книжке говорится, что мы должны выяснить, что мы за пара, — наседаю я. — Юные Любовники или Осенние Компаньоны?

Люк не слушает. Ладно, поищу примеры повыразительней. На глаза попадается заголовок «Свадьба летней порой» — как раз к случаю.

— «Как летней порой расцветают розы, так расцветает и моя любовь к тебе. Как парят белоснежные облака в вышине, воспарит и любовь моя», — читаю я вслух.

И морщусь. Нет, это вряд ли. Перелистываю еще несколько страниц, пробегаю их глазами.

«Ты провел меня по тернистому пути реабилитации…»

«Хотя ты осужден за убийство, любовь наша будет светить как маяк…»

— Ты только посмотри! — оживляюсь я. — Для влюбленных в высшей школе. «Наши взоры встретились на занятиях по математике. Ведали ли мы, что путь от тригонометрии ведет к матримонии?»

— Наши взоры встретились на многолюдной пресс-конференции, — прерывает молчание Люк. — Ведали ли мы, как расцветет наша любовь, когда я объявил о потрясающей новой серии трастовых фондов, поставляющих в развивающиеся европейские компании мониторинговое оборудование по фиксированным ценам и с дисконтными премиями в течение всего первого отчетного периода?

— Люк…

Ну хорошо. Может, это не лучшее время для обетов. Я закрываю книгу и озабоченно смотрю на Люка.

— Все нормально?

— Абсолютно.

— Волнуешься за Майкла? — Я дотрагиваюсь до его руки. — С ним все будет отлично, честное слово. Ты сам слышал, что он сказал.

Некоторое время мы молчим, наконец Люк поворачивает голову.

— Пока ты была в комнате для посетителей, — медленно произносит он, — я встретил родителей парня из соседней палаты. У него на прошлой неделе случился сердечный приступ. Знаешь, сколько ему лет?

— И сколько? — спрашиваю я с опаской.

— Тридцать три.

— Ты серьезно? Какой ужас! Люк всего на год моложе.

— Он занимается сбытом облигаций, кажется. Весьма успешно. — Люк глубоко вздыхает. — Как тут не призадуматься. Обо всем, что ты делаешь в своей жизни.

— М-да… — Такое чувство, будто я бреду по скорлупе. — Как не призадуматься.