Игра до победы - Дейли Джанет

– Несколько старых фотографий, снятых, когда мы были детьми, – задумчиво ответила Лес. – Помнишь вот эту? – она показала черно-белый снимок, на котором была запечатлена в возрасте восьми лет. Рядом с маленькой Лес сидела с жалким видом пушистая колли, голова и одна нога были обмотаны тряпичными повязками. – Я собиралась быть ветеринаром, когда вырасту.

– Это было вскоре после того, как ты решила, что станешь жокеем и будешь принимать участие в Больших национальных скачках, как Элизабет Тейлор, – проворчала Мэри. – А потом ты хотела быть певицой, если не ошибаюсь.

– Как ты считаешь, что произошло со всеми этими мечтами? – спросила Лес, не отводя глаз от выцветших, исцарапанных фотографий.

– Слава Богу, ты выросла. – Мэри грела ладони, обхватив ими горячую кофейную кружку.

– Думаю, что да, – вздохнула Лес и положила снимки назад в коробку.

Мэри склонила голову на плечо сестры.

– Что тебя тревожит? Нет-нет, не говори, что все в порядке. С тех пор, как уехала Триша, ты просто ниже травы и тише воды.

– Тебя удивило ее решение готовиться поступать на юридический факультет? – спросила Лес, не отвечая на вопрос.

– Немного. Но после того, как я протащила через высшее образование семерых своих отпрысков, я сдалась и больше не пытаюсь гадать, чем они будут заниматься. – Она отпила кофе, глядя на Лес поверх края кружки. – А для тебя это было неожиданностью, не так ли?

– Да. – Но вовсе не это терзало Лес так сильно, что порой возникало стеснение в груди и першило в горле. – Знаешь, что она мне ответила, когда я спросила ее, почему она так решила?

– Что?

– Что она не хочет быть такой, как я, и ничего не делать. По ее словам, она хочет, чтобы у жизни была цель и смысл. – Лес коротко рассмеялась невеселым смехом. – Такая вот развязка.

– Это поколение, которое стремится к карьере. Мир сильно изменился с тех пор, когда мы были в их возрасте, – напомнила ей Мэри. – Само собой разумеется, и в наше время находились девушки, которые стремились сделать карьеру, но они были исключением, а не правилом. Пределом нашего честолюбия было удачное замужество и воспитание детей. Все остальное служило лишь временной заменой до тех пор, пока на горизонте не появится подходящий мужчина.

– Я знаю.

– Так что не придавай значения всей этой трепотне о женской свободе. Это совсем нелегко – быть женой и матерью, – заключила Мэри, подчеркнув свое заявление решительным кивком.

– Дело не только в этом, – покачала головой Лес. – Не в одной только Трише. Моя мать думает, что я не слишком умна. Мой муж не верит, что я способна поддержать какой-либо умный разговор. А теперь моя собственная дочь считает, что моя жизнь лишена смысла. Мэри, мне сорок два года и я чувствую себя неудачницей, – проговорила она безжизненным тоном. – Это совсем не то, о чем я мечтала когда-то. Что случилось со всеми этими мечтами?

Наступило долгое молчание. Мэри не знала, что сказать. Наконец она обняла Лес за плечи.

– Я не знаю, детка. Просто не знаю.

7

Вокруг опустевшего старинного дома с закрытыми ставнями рыскал завывающий мартовский ветер. Когда открылась входная дверь, он ворвался вовнутрь, закружившись вокруг человека, выходившего с тяжелыми чемоданами. Стремительный и любопытный вихрь промчался по полутемному помещению, колыша чехлы, прикрывавшие мебель, и пытаясь приподнять ткань, чтобы узнать, что под ней скрывается. Затем дверь закрылась, ветер сник, оседая крохотным смерчем холодного воздуха, и исчез.

Лес поежилась и спрятала руки в перчатках под воротник пальто, запахивая его поплотней вокруг горла. Взгляд ее обежал опустевшую прихожую. Стены были пустыми, все висевшие на них прежде картины и украшения давно упакованы в ящики. Мебель, скрытая чехлами, толпилась как стадо каких-то серых бесформенных животных. А люстра из бронзы и хрусталя, заключенная в холщовый мешок, свисала с потолка безобразным комом.

На лестнице послышались шаги. Лес обернулась и увидела спускающуюся с верхнего этажа Мэри.

– Уже все? – Она говорила приглушенным голосом, словно боялась кого-то разбудить. Дом спал, закрыв ставни на окнах, как сонные веки.

– Да, – так же негромко ответила Мэри.

Они вместе пошли через прихожую к выходу. Высокие каблуки их туфель непривычно громко и резко стучали по обнаженному деревянному полу, некогда прикрытому восточным ковром, который теперь был скатан в рулон и спрятан где-то наверху вместе со всеми прочими вещами. И Лес внезапно захотелось пойти на цыпочках, чтобы не шуметь, и последние несколько шагов до двери она преодолела, старясь не будить гулкого эха.