Поверженные барьеры - Картленд Барбара

Они пришли к себе, но ее ожидание было обмануто. Открывая дверь в гостиную, Норман сказал:

— Мне нужно сделать несколько важных телефонных звонков. Карлотта, я думаю, ты простишь, если я буду занят до обеда. Увидимся здесь без четверти девять.

От удивления Карлотта лишилась дара слова. Он подошел к дверям своей комнаты, и тут она остановила его.

— Норман, я хочу поговорить с тобой.

Он задержался, уже нажав на ручку двери.

— Прости, — твердо сказал он, — но это бизнес. Я уверен, что ты поймешь.

Он вышел. Она стояла одна в комнате, уставленной цветами, дрожа от гнева, затем бросилась в свою комнату, с треском захлопнув дверь, но это не принесло облегчения.

Карлотта легла на кровать и попросила горничную принести ей аспирин и смоченный одеколоном носовой платок, потому что у нее болела голова. Но отдыхать она не могла. Как только Элси вышла, Карлотта принялась ходить по комнате. Внезапно новая идея пришла ей в голову. Перед тем, как лечь, она сняла платье и надела пеньюар из мягкого шелка и кружева кораллового цвета. Она выглядела в нем очень красивой и трогательной. Она снова напудрила нос, брызнула духами на волосы и шею. Взволнованная тем, что она собиралась сделать, Карлотта подошла к двери Нормана и постучала. Ответа не было. Подождав несколько мгновений, она постучала опять.

Она помедлила, а затем, с вызовом откинув голову, нажала на ручку двери.

Дверь была заперта.

Глава восемнадцатая

Солнечные лучи отражались в голубых водах Средиземного моря. Там, где море сливалось с небом, горизонт был окутан легкой сверкающей дымкой. На холмах за Каннами зеленели деревья, а в садах пылали летние цветы.

Карлотта лежала на балконе одна. Большой зеленый с белым зонтик защищал ее голову от солнца, но шея и руки были обнажены, а платье спущено со спины. За последние несколько дней она немного загорела; ее кожа стала золотистой, как если бы вобрала в себя сияние южных солнечных лучей.

Карлотта не выглядела счастливой. Усталые глаза были обведены темными кругами, уголки рта опущены вниз. Это Норман решил, что она должна каждый вечер отдыхать после ланча, и она согласилась.

Она научилась соглашаться со всем, что он хотел, хотя она ненавидела эти два долгих часа, которые должна была провести одна в своей спальне или на балконе.

Карлотта была замужем только неделю, но она уже поняла, что человек, который стал ее мужем, абсолютно не тот, каким она его представляла. С их первой ночи в Париже он оставался для нее совершенно чужим. Три дня и три ночи, что они провели там, казались Карлотте кошмаром.

Норман окружал себя друзьями, и она не могла приблизиться к нему, не могла поговорить с ним наедине. Он устраивал приемы, и она должна была играть роль хозяйки. Они бывали на скачках, посещали театры и самые модные рестораны, они даже осматривали достопримечательности, но их всегда сопровождала толпа смеющихся, болтающих людей. Карлотта не представляла себе, откуда они все приходили или как их собирали. Единственное, что объединяло этих людей, — это желание и готовность тратить деньги Нормана.

Карлотта чувствовала себя усталой духовно и физически, когда она вышла из голубого поезда, привезшего их в Канны. Ей показалось, что сияющее солнце и окружающая их красота являются в какой-то мере залогом ее будущего счастья.

«Я не могу больше так жить, — говорила она себе, — не могу, не могу».

Наконец, у нее появилась возможность поговорить в Норманом. После обеда они поднялись в свои апартаменты, там не было слуг. Впервые за несколько дней они остались одни.

— Думаю, ты не прочь отдохнуть, — вежливо сказал Норман.

Он был неизменно любезен с Карлоттой, оказывая ей внимание, от которого она впадала в отчаяние, чувствуя в нем фальшь и неискренность.

— Норман, — сказала она, — я хочу поговорить с тобой. Пожалуйста, послушай меня.

— Ну конечно, — ответил он, — что же ты хочешь сказать?

— Я пыталась поговорить с тобой в течение нескольких дней, — нервно сказала она, — но у меня не было возможности, потому что мы были постоянно окружены друзьями, во всяком случае, ты.

— Прошу прощения, но я думал, что тебе доставляют удовольствие те развлечения, что я устраивал для тебя. Они стоят кучу денег.

Карлотта вспыхнула.

— Норман, — сказала она. — Ты ужасно обращаешься со мной.

— Ужасно? — воскликнул он. — Боюсь, что я не понимаю тебя. Я делал все, что в моих силах, чтобы наш медовый месяц прошел великолепно.