Королева сплетен выходит замуж - Кэбот Мэг

Люк моргает, смотря на меня своими великолепными завораживающими глазами.

- Лиззи, я знаю это. И, конечно, я уважаю то, что ты делаешь. Я не знаю, когда оставил впечатление, что так не думаю. Все, что я имел в виду, когда говорил об Аве, это то, что я работал в деловом мире многие годы, и мы просто никогда не позволяли нашим клиентам пользоваться нами, как, я думаю, ты иногда делаешь.

- Не то, что ты сказал об Аве, - объясняю я. - То, что ты только что думал, что я могла бы остаться с тобой, чтобы поехать в Париж на лето. Ты знаешь. Когда ты сказал это.

Люк изумленно смотрит на меня.

- В январе прошлого года? Ты вспомнила то, что я сказал в январе? Сейчас?

Я киваю.

- И, может быть, я веду дела не так, как ты, - указываю я. - Но я не ты. По-другому не значит не правильно.

- Принято, - говорит Люк. - Послушай, Лиззи...

- И, - продолжает мой рот. Почему, ну почему, я не могу просто заткнуться? - Я не думаю, что ты сильно уважаешь мою семью. Я знаю, они не так уважаемы, как ваша семья. Но ты никогда даже не встречался с ними. Так что же ты знаешь? И это другое дело. Ты был со мной в течение года. Шесть месяцев этого года мы были помолвлены. И ты никогда не встречался ни с кем из моей семьи. И все же ты делаешь замечания, вроде того, что ты сделал сегодня...

- Я уже извинился за это, - говорит Люк, обнимая меня. - Я знаю, что твоя бабушка значит для тебя. И если бы не знал - чтож, позволь сказать тебе, Чаз действительно дал мне знать, там, в ресторане. Но, Лиззи, ты должна признать, что ты много жалуешься на своих сестер. И твоя бабушка... Ну, все говорят о ее проблемах с алкоголем. И ты знаешь, что единственная причина, по которой я не встретился с твоей семьей, это то, что я был занят в школе...

- Ты мог бы приехать ко мне домой на Рождество, - прерываю я его, - вместо того, чтобы поехать во Францию со своей семьей. Или на весенних каникулах. Но вместо этого, отправился в Хьюстон, чтобы увидеть свою мать. И моя семья не богата, как твоя. Они не могут приехать в Нью-Йорк, чтобы встретиться с тобой, как может твоя.

Я взглянула на него, чтобы увидеть, как он реагирует на это. Однако, он не смотрел на меня. Он смотрел на Хонду Аккорд, припаркованную через дорогу перед нами.

- Да, - говорит он тихим голосом. - Ты права. Я, вероятно, должен был.

- Потому что встреча с моей семьей не важна для тебя, - говорю я. Я не хочу говорить это. Но эти слова сами вырываются из меня. Словно бабуля, когда она вдрызг напилась приготовленного хереса и решила, наконец, разобраться с упрямой трубой на кухне с помощью гигантского гаечного ключа папы. Херес дал ей нечеловеческую силу, и ей удалось справиться с ней и удалить всю дрянь, которая скапливалась там в течение шести месяцев. Она только начинала течь.

Так же, как вся эта дрянь льется из меня. Вероятно, это должно было выйти из меня в январе прошлого года. Это все выливается прямо сейчас. Даже если я не хочу этого. Я действительно этого не хочу. Не на мои хорошие чистые отношения.

Но я думаю, что эта дрянь в конце концов должна была выйти.

- Это неправда, - начинает протестовать Люк, но я его прерываю.

- Не говори, что у тебя не было времени, - говорю я. - Если бы это было важно для тебя, ты смог бы найти время. Это было важно для меня, - продолжаю я. - И это важно для них. Они спрашивают меня, когда смогут встретиться с тобой. Было бы неплохо, если бы они смогли встретиться с тобой до свадьбы.

Люк открыл рот, чтобы что-то сказать, но я продолжала дальше.

- Но сейчас слишком поздно. Потому что ты уезжаешь во Францию послезавтра. И, что ж, - добавляет мой голос безжалостно, без моего согласия, - хочешь ты называть это так или нет, мы берем перерыв. Потому что я должна подумать, Люк. Я должна подумать о том, что здесь происходит. Что мы делаем. Что я делаю.

- Верно, - говорит он.

И убирает свою руку с моего плеча.

Мы минуту сидим молча. Но город не молчит, конечно. Такси грохочат, как и сирена на Третьей авеню. Я не уверена, но думаю, что слышу, что над нашими головами открыто окно. Ава подслушивает.

Все, на что я надеюсь, это что она обалдела в любом случае.

Еще одна вещь, которую, думаю, я слышу в тишине, упавшей между нами, это звук моего разбивающегося сердца.

Когда я вернулась наверх в квартиру, Ава снова сидела на кушетке, невинно переключая каналы, все еще держа телефон около уха. Она подняла глаза и улыбнулась мне, когда я вошла, отражая восторженное мини нападение Белоснежки.