Двое одиноких - Браун Сандра

— Подойдите сюда, — отрывисто приказал грубиян.

Стараясь не раздражать попутчика, она стремглав бросилась вперед и схватила поданный им электрический фонарик.

— Посветите мне сначала в один глаз, а потом в другой и скажите, что видите.

Она послушно нажала на кнопку. Странно: фонарик все еще работал, хотя стекло над лампочкой треснуло. Яркий поток света коснулся правого глаза мужчины, затем — левого,

— Зрачки реагируют!

Забрав у нее фонарик, Нелюдим щелкнул кнопкой и с удовлетворением кивнул:

— Хорошо, сотрясения нет, только башка раскалывается. Вы-то как?

— Похоже, все в порядке.

Товарищ по несчастью скептически посмотрел на нее, но все же ободряюще кивнул.

— Меня зовут Расти Карлсон, — вежливо представилась она.

Нелюдим вдруг разразился коротким, лающим смехом. Он метнул взгляд на ее волосы, явно стараясь понять, насколько красноречиво услышанное имя.

— Расти — рыжая, да? Ха-ха!

— Да, Расти, — раздраженно бросила она.

— Ух ты, впечатляет!

Что ж, этот человек отличался поистине свинскими манерами.

— А у вас-то есть имя?

— Да, разрешите представиться: Купер Лэндри. Впрочем, тут не светский раут, так что прошу меня покорнейше простить — не могу снять шляпу, отвесить поклон и выразить несказанную радость от знакомства с вами.

Двум одиноким людям, выжившим в ужасной авиакатастрофе, подобное начало не сулило ничего хорошего. Сейчас Расти как воздух нужны были слова поддержки, спокойные заверения в том, что вся эта история закончится хорошо. А чего она добилась от этого наглеца? Только насмешек, которых явно не заслуживает!

— Да что с вами, в конце концов! — разозлилась девушка. — Послушать вас, так и в крушении самолета виновата я!

— Возможно, так оно и было.

Ну это уж слишком, она чуть не задохнулась от возмущения!

— Что? Я-то тут при чем?!

— Если бы вы так долго не разводили нюни, прощаясь со своим дражайшим богатеньким папиком, мы, возможно, успели бы проскочить грозу. Почему же вы решили уехать от любовничка — поссорились, что ли?

— Не ваше собачье дело, — яростно процедила Расти сквозь зубы, явно доведенные до совершенства лучшим ортодонтом.

Купер по-прежнему был невозмутим.

— А за какими же «собачьими делами» вас понесло в эти края? — Мужчина по-хамски пялилсяна нее. — Такие женщины, как вы, редко забираются в эти края.

— Какие — «такие»?

— А, не забивайте себе голову… Просто признайте; сейчас мне было бы гораздо легче без вас.

На этой фразе Купер медленно вытянул из кожаных ножен, прикрепленных к поясу, устрашающего вида охотничий нож. Ну все, сейчас этот мужлан перережет ей горло и навеки избавится от тяжкой ноши. Но вместо этого товарищ по несчастью отвернулся и стал рубить небольшие ветки, расчищая путь к фюзеляжу.

— Чем это вы занимаетесь?

— Нужно убрать оттуда погибших.

— Убрать? Но зачем?

— Едва ли вы захотите делить с ними кров.

— Вы что, будете их хоронить?

— А что, это идея! Может, сами займетесь?

Расти ничего не оставалось, как молча наблюдать за попутчиком.

Вскоре он прорубил нечто вроде дорожки, оставив лишь большие ветви, через которые вполне можно было пролезть. Чтобы не сидеть без дела, Расти начала оттаскивать в сторону отрубленные сучья.

— Мы останемся здесь? — робко поинтересовалась она.

— Пока да.

Наконец расчистив путь, Купер вошел в салон, остановился возле одного из погибших и ужепо привычке нагло окликнул Расти:

— Хватайтесь за его ботинки! Что, слабо?!

Девушка с ужасом посмотрела на обувь пассажира. Она и представить себе не могла, что придется вынести еще и это! Нет, со стороны Купера абсурдно ждать от нее покорности! Расти метнула взгляд на грубияна, но в его серых глазах не было ни капли жалости: она поняла, что должна подчиниться, причем без лишних споров.

Один за другим они вынесли тела из самолета. Почти всю неприятную работу Купер взял на себя, Расти была на подхвате, ловила на лету все его указания. Она действовала автоматически, стараясь абстрагироваться от своей чудовищной задачи.

В подростковом возрасте Расти осталась без матери, два года назад потеряла брата. И оба раза она, не понимая смысла происходящего, смотрела на близких, которые покоились в обитых атласом гробах, окруженные мягким светом, органной музыкой и цветами. Тогда смерть казалась Расти ненастоящей. Даже тела матери и брата были какими-то ненатуральными, словно организаторы похорон подменили людей, которых она любила, искусно созданными манекенами.